– А как же «свинья», растрескавшийся лед и все остальное… – растерянно пробормотал Игорь.
– Об этом позже, – сказал Олег. – Хочешь подтвержденных историками фактов? Ты знаешь, что до пятьдесят восьмого года не было ни одной археологической находки на Чудском озере? А поиски пятьдесят восьмого – шестидесятого в озере и вокруг ничего не дали?
«Волга» двигалась по мосту неспешно, проезжала с десяток метров и вставала снова. Сергей и водитель продолжали болтать о женщинах, из радиоприемника голосил Валерий Меладзе.
– Невского канонизировали в тысяча пятьсот сорок седьмом году в составе двадцати двух новых святых, когда обретшей независимость от Константинополя Русской православной церкви понадобились свои праведники для поднятия авторитета. – Олег был безжалостен, точно вскрывающий рану хирург. – Значение Чудской битвы было раздуто немного позже, когда Иван Грозный воевал в Ливонии и нуждался в обосновании вторжения. Невского для этой же цели использовал Петр Первый в Северной войне. А вот современный миф о Ледовом побоище создали совместными усилиями Сергей Эйзенштейн, Николай Черкасов и Сергей Прокофьев. Ну и помогли советские историки, в конце тридцатых годов придумавшие легенду об Александре как великом стратеге. Тогда мы собирались воевать с Германией, и такой герой СССР очень бы пригодился. Хотя за первые двадцать лет существования страны Невского даже не упоминали в учебниках истории. А после того как Молотов и Риббентроп подписали известный пакт, фильм перестали крутить в кино и на два года убрали в архивы. Вспомнили о нем только в сорок первом, когда немцы опять стали врагами…
– Так они это придумали? – голос Игоря дрогнул. – И про псов-рыцарей… и про победу?
– Конечно. Невский стал символом нации, символом побед и удачи, очень удобным и ярким. Сначала его попытался присвоить себе Новгород, отсюда сказка о том, что во время пожара во Владимире в четыреста девяносто первом году святой уехал из гробницы на коне в небо. Но Москва оказалась сильнее, выиграла битву за историю, и Александр стал не просто региональным героем, а общенациональным.
Итого получается, что у нас есть три фальшивых образа Невского. Во-первых, святой благоверный князь из «Жития», почти былинный персонаж. Потом – политик, полководец из государственного мифа Ивана Грозного, а затем и Петра Первого. И, в-третьих, князь из фильма. Самый живой, всем известный до такой степени, что фразы, произнесенные Черкасовым, стали включать в учебники истории…
Олег замолчал, Игорь услышал, как тарахтит мотор, как капли барабанят по крыше машины.
– И еще есть реальный Александр Ярославич, представитель владимирского княжеского рода. Хочешь послушать о нем?
Игорь немного поколебался и ответил:
– Хочу.
– Он чуть ли не больше всех выиграл от власти монголов, – сказал Олег. – Он отдал под руку Батыя Новгород, хотя тот готов был сражаться. Дважды,