Для декабризма характерны смешение, переплетение разнородных тенденций, которые в дальнейшем могли очень сильно разойтись. Но тем не менее уже тогда достаточно чётко заметны два основных подхода к пониманию роли личности и государства в мировоззрении декабристов. Эти подходы отразились во взглядах ведущих идеологов и организаторов декабризма – Никиты Муравьёва и Павла Пестеля.
Для них обоих, как и для всех декабристов, было бесспорным, что человек рождён свободным, что свобода несовместима с сословными, кастовыми и прочими социальными перегородками. Это нашло отражение в их проектах конституций – и у Н. Муравьёва, и у Пестеля провозглашается ликвидация всех сословий, разделения граждан по роду занятий (гильдии, ремесленные цеха и т. д.). Но дальше начинаются расхождения. Н. Муравьёва не удовлетворило определение свободы, данное Монтескье в «Духе законов»: «Свобода есть право делать все то, что разрешают законы», и он склоняется к точке зрения физиократов: «Свобода заключается вовсе не в том, чтобы иметь возможность совершать всё дозволенное законами, как полагал Монтескье, а в том, чтобы иметь законы, соответствующие неотчуждаемому праву человека на развитие его сил. Всякий иной закон есть злоупотребление, основанное на силе; но сила никогда не устанавливает и не обосновывает никакого права». Т.е. само содержание закона необходимо оценивать с точки зрения естественного права: «Соединяясь в политические общества, люди никогда не могли и не хотели отчуждать или изменять какое бы то ни было из своих естественных прав или отказываться в какой бы то ни было доле от осуществления этих прав… Они соединены и связаны общественным договором, чтобы свободнее и полезнее трудиться благодаря взаимопомощи и лучше охранять личную безопасность и вещественную собственность путем взаимного содействия»92.
Н. М. Дружинин совершенно справедливо оценивает эти слова декабриста как выражение приоритета личности над обществом, преимущества индивидуальных прав над правами общественного союза, запрета государству посягать на первоначальные и неотъемлемые права отдельных индивидуальностей. В этом Н. Муравьёв был согласен с физиократами и Б. Констаном: «Масса людей может сделаться тираном так же, как и отдельное лицо; закон может быть притеснительным, и, однако, никто, даже государственный орган, не имеет право притеснять кого бы то ни было». Критерием для оценки положительных законов является: «Если они благоприятны для свободы, собственности и безопасности, они хороши. Если они противодействуют им, то они плохи». Единственное ограничение для личной свободы – чтобы действия человека не вредили другому. Гарантия против насилия – неотъемлемое право сопротивления93. В своём проекте конституции Н. Муравьёв даже записал: «Никакое нарушение Закона не может быть оправдано повелением начальства.