– Никак Иван Дмитриевич? – спросил он, заслоняя ладонью яркое зимнее солнце.
– Не ждал?
– А в честь чего? Для сыскарей я ужо помер. Давно на пенсии. Только не платят ее почему-то. Хе-хе…
Когда Минай Колударов в силе пребывал, зарабатывал на жизнь грабежом. Да столь ловко, что на каторгу так и не попал. Когда же по возрасту от лихих дел отошел, эстафету перенял его сынок.
– Поговорить надо, – заявил Крутилин.
– Ну говори, только, не обессудь, слышу плохо, через слово.
– В дом пошли…
– Не прибрано, старица моя болеет…
– А Васек вам на что?
– Кто-кто?
– Васек.
– Значит, и у тебя с памятью беда. Я-то думал, у одного меня расстройство. Ты ж, Иван Дмитриевич, Ваську в арестантские пристроил. Неужто забыл?
– Вышел уже.
– Вышел? Счастье-то какое. Феклушка, Васечку отпустили!
Тут у Крутилина терпение закончилось:
– Хватит, Минай, кончай балаган. Пошли в дом.
А Яблочков для убедительности сунул в бок Колударову револьвер.
– Сплошное нарушение правов, – пробурчал тот, однако посторонился.
Из светлицы раздался старушечий голос:
– Кто к нам? Дохтор?
– Крутилин, – громко крикнул ей Колударов.
Супружница от такого известия раскашлялась.
– Говорю, больна, а ты не веришь. Чахотка у Феклы, – горестно посетовал хозяин дома.
Через сени прошли в светлицу. Старуха лежала на печи, из-за кашля даже не поздоровалась.
– А ну, спустись, – скомандовал ей Крутилин.
– Пожалейте умирающую, господин начальник. Али вы нехристь? – заступился за супругу Колударов.
– Ты на жалость мою не дави, – посоветовал ему Иван Дмитриевич. – Скажи лучше, где Васек, тогда от Феклы и отстану.
– Знать того не знаем, – ответил Колударов, не отводя глаз от сверлящего его взглядом Крутилина.
Яблочков подошел к печи, схватил старуху за тощую руку:
– Спускайся вниз.
Та, не переставая кашлять, спустила ноги, накинув платок на плечи.
– Возьми ухват, привстань на табурет, пошевели им поглубже, – приказал Арсению Ивановичу Крутилин.
– Никого, – доложил Яблочков, в точности исполнив поручение.
– Что я говорил… – начал было Колударов, однако начальник сыскной его оборвал:
– Заткнись. – И на Феклу прикрикнул. – И ты, дура, заткнись со своим кашлем, не то пристрелю…
Старуха в ужасе замолкла. Зато храп, что чудился Крутилину с самого входа в дом, стал слышен отчетливей. Только вот откуда раздается?
– Подпол, – понял Яблочков.
Сыщики огляделись. Пол настелен из длинных досок. Где же лаз?
– Сундук, – догадался Арсений Иванович и ремингтоном