Повторять ошибки других – печальное занятие. Но где Кларисса могла оставить весточку только для него? Она хорошо знала его привычки. Маршалк вернулся к сиротливым книгам. Книга вне шкафа всегда сирота.
Томики жались друг к другу голодными щенками. Кларисса предпочитала дешевые криминальные романы. В желтом пятне света были еле различимы названия на корешках. Среди книг новой печати фонарь высветил затертую кожу ин-кварто. Маршалк узнал сразу: первое издание пьес Шекспира. Вожделенная мечта всех букинистов. Он открыл обложку. Это оно!
Насладиться долгожданным счастьем было не суждено. Как часто бывает с влюбленными. Внизу хлопнула дверь, раздались крики множества голосов, среди которых выделялся визгливый тенорок Лейстреда, по лестнице загрохотали каблуки. В распоряжении Маршалка остались считаные секунды.
Он бросился в ванную. В этот раз ускользнуть незаметно у него не получится, но сейчас это не важно. На дальнем откосе крыши соседнего дома, боязливо балансируя, двигалась группа констеблей, человек десять, не меньше. К визиту гостя приготовились основательно, обложили со всех сторон. Выбора у Маршалка не оставалось. Он нарочно выбил стекло. Грохот осколков отвлек внимание преследователей, и дал беглецу фору в несколько бесценных секунд. Одним рывком он взлетел на крышу дома миссис Пинкс, сжался, как кот перед прыжком, и бросился прочь.
Темнота играла за Маршалка. Он знал, что у полицейских нет оружия – только дубинки. Он бежал, низко пригибаясь, петляя меж печных труб. И вдруг что-то ударилось в полу плаща. Следом долетел звук выстрела. Для буйволовой кожи укус свинца, как комариный. С ног не свалил и царапины не оставил. Но заставил спешить. Позади раздавались еще и еще хлопки, теперь Маршалк не обращал на них внимания. Полицейским до него уже не добраться.
Пробежав по крышам квартала, он спрыгнул в глухую щель меж домами, по ошибке считавшуюся двориком, скинул плащ и вывернул его наизнанку. Меньше чем через минуту из темноты на улицу вышел неприметный горожанин в сером, наглухо застегнутом пальто. Не торопясь, гражданин дошел до первого паба, в котором шумные работяги завершали еще один трудный день, заказал себе пинту эля и устроился в дальнем углу зала, где хорошо просматривалась входная дверь, а над столиком располагалось окно, грязное и заляпанное, зато ведущее во двор.
Он держал ин-кварто Шекспира,