– Я больше не приду, – пробубнила она.
– А вот это зря! – покачал головой Борис и придвинулся со стулом ближе к девочке. – Зарывать такой талант, как у тебя, и лишать себя удовольствия из-за истерички…
– Ты не понимаешь! – вырвалось у нее.
– Понимаю, – ответил он с таким значением, что Ева внутренне похолодела. Неужели Борис догадался? Но она ведь все это время так тщательно старалась скрыть свои чувства к Ивану от всех!
– Что ты понимаешь?
Они пасовали короткие вопросы-ответы, как мячик пинг-понга. Только для Евы этот диалог вовсе не казался игрой. Борис вместо ответа вздохнул, поднялся со стула и подошел к плакату. Те долгие моменты, что он, казалось, с интересом изучал постер, показались Еве мучительными. Наконец, Борис повернулся к ней и с легкой улыбкой произнес:
– В сказках как бывает – то Иван-Царевич, то Иван-дурак. Наш хоть и выглядит, как царевич, но ведет себя сейчас, как полный дурак. Согласна?
– Согласна, – неожиданно для себя улыбнулась Ева. Страх и неловкость как рукой сняли. Она поняла, что Борис полностью на ее стороне.
– Это… так заметно?.. Что я… Я старалась, чтобы нет, – косноязычно попыталась объяснить она ему то, что ни за что бы при других обстоятельствах не произнесла вслух.
– Не заметно. Но я понял, – ответил Борис и улыбнулся. – Мне по должности положено замечать и понимать. Я же вас всех старше и, стало быть, мудрее. Не переживай так из-за него, Ева.
– Не могу, – упрямо мотнула она головой. Какое это счастье, невероятное счастье – поговорить наконец-то с кем-то об Иване. Впервые за все это время ее раненое сердце перестало болеть – не потому, что излечилось, а лишь потому, что получило обезболивающее.
– Ты не представляешь, каково это – видеть их каждый раз вместе! Смотреть, как она к нему лезет, трогает… И как он… Даже противно! А наши ребята, я сама слышала, гадают, случилось ли у них «это» или еще нет, – Ева смутилась до краски, но уже не могла остановиться. Боль выходила из сердца вместе с горячими словами. И эти откровения приносили ей облегчение. Борис слушал Еву молча. Только его губы, и без того тонкие, сжались в какой-то момент в совсем узкую линию.
– Я понимаю, почему он выбрал ее, а не меня, – глухо проговорила в конце Ева. – Она красивая. Мне такой никогда не стать.
– И слава богу! – неожиданно вырвалось у Бориса. Увидев, как она удивленно вскинула на него взгляд, он тихо засмеялся. – Ева, какой ты все же еще ребенок…
– Я не ребенок! – выкрикнула она, внезапно разозлившись. – Вот и он посчитал меня маленькой! А это не так!
– Я не в смысле возраста, Ева. А в том, что ты иногда выдаешь такие наивные вещи. Ну зачем тебе быть, как Ульяна? Ты тоже, как и другие, думаешь, что она – бриллиант, потому что блестит? Но это не так. Да простит меня Ульяна, но она – недорогой и доступный фианит. Сверкает ярко, но дешево. А алмаз, пока незаметный – это ты. Ты