За все то время Ева с Иваном обменялись вне игр лишь несколькими общими фразами. Однажды он все же попытался заговорить с ней о чем-то, но Ева ответила коротко и нехотя, так, что парень тут же свернул разговор.
Но однажды случилось то, из-за чего Ева едва не прекратила приходить на собрания. В тот вечер не играли, а обсуждали за чаем новые идеи. Борис купил печенья, Ева – конфет, кто-то из ребят принес большую коробку пирожных. Однако разговор оказался таким увлекательным, что ни к пирожным, ни к конфетам почти не прикасались. Остывающий в чашках чай подергивался сероватой пленочкой, но никто не обращал на него внимание, даже Борис, обычно следивший за тем, чтобы гости не оставались голодными. Ева активно принимала участие в обсуждении. В тот вечер настал ее звездный час: предложения девочки принимали с шумным одобрением, и даже Иван, которому предстояло провести, как Мастеру, вместо Бориса следующую игру, пару раз отпустил в ее адрес похвальные реплики. В какой-то момент Ева, увлекшись, неловко взмахнула рукой и задела чашку. Содержимое выплеснулось на брюки сидевшей рядом Ульяны. Чай, к счастью, уже был остывшим, но подруга подняла такой визг, что присутствующие в шоке смолкли. Резко сдвинув стул, Ульяна вскочила из-за стола и принялась яростно отряхивать стремительно намокающие джинсы. Иван первым опомнился и бросился помогать девушке. Ева, увидев, что у него закончились салфетки, схватила со стола пачку и вскочила, чтобы подать ее Ивану. Но одновременно с этим Ульяна наклонилась, и две девушки нечаянно, но сильно стукнулись лбами.
– Ты совсем, что ли, дебилка?! – заорала Ульяна, схватившись за ушибленный лоб и гневно сверкая на подругу глазами.
Ева выронила салфетки и, пробормотав какие-то извинения, бросилась из комнаты. Убегая, она еще успела перехватить ошеломленный взгляд Ивана, которым он ее проводил.
Открыла дверь квартиры бабушка, которая приняла заплаканную внучку в объятия и, встревожено задавая вопросы, на которые не получала ответов, проводила Еву в комнату. К счастью, матери не оказалось дома, иначе бы шуму было куда больше.
– Не спрашивай, не спрашивай, не спрашивай, ба! – бормотала Ева, закрывая ладонями лицо.
– Что с тобой там сделали?! – не унималась бабушка, уже готовая бежать к соседу вниз и с боем вступаться за внучку.
– Ничего, ничего ба! Ничего не сделали!
– Кто-то из мальчишек тебя обидел?!
– Нет, нет. Подруга. Мы поссорились, – выдавила Ева.
– С Улькой, что ли? – с облегчением выдохнула бабушка. – Не велика беда! Гнать ее надо! Не нравится она мне. И не реви из-за нее! Нашла из-за кого – из-за Ульки этой! Дрянная девка, прости Господи…
– Ба, оставь меня одну, – простонала Ева, которой было совсем не до того, что думает бабушка об Ульяне. – Пожалуйста!
Бабушка сдалась, но только после того, как внучка еще раз заверила ее в том, что никто из мальчишек не причинил ей вреда.
Ева