Школа была экспериментальная, новая, внедрялась «кабинетная» система: на каждый урок мы переходили в другой – «предметный» класс. Они были хорошо оборудованы. Там были даже кинопроекторы – небольшие, для показа учебных фильмов, с громким названием – «Украина».
Похоже, крепкие дяденьки не хотели, чтобы мы были все вместе, и что-то от нас скрывали. Я сидел в томительном ожидании. Очень хотелось пить и в туалет.
Причем – одновременно. Напала вдруг сонливость, зевота сводила скулы, но я гасил в себе этот скуловорот, от чего появлялись непрошеные слёзы.
Наконец дошла очередь до меня.
Алексей Иванович Берёзкин, наш директор, сидел в сторонке, за его столом – незнакомый мужчина. Моложавый, с колючим взглядом, в сером пиджаке, светлой рубахе. Он тотчас же опустил голову, что-то высмотрел в бумагах на столе – «склюнул» мгновенно взглядом.
Опрокинутым блюдцем мелькнула небольшая лысинка на макушке – и мне стало тоскливо.
– Почему-то бывает так, что незначительная на первый взгляд деталь или случайно выхваченный взглядом фрагмент, мгновенно убеждает в самом дурном и нежелательном.
Как же моя фантазия раньше не подсказала о последствиях, если делать что-то запрещённое или опасное. Как точно я это понял, но только – сейчас.
– А теперь – рассказывайте, как вы сделали передатчик, из чего? Есть ли у вас – сообщники? Подумайте – хорошенько и расскажите нам… Честно и по порядку. А, мы это всё запишем в протокол. Как он у вас – характеризуется? – повернулся «лысик» к директору.
– Учится неплохо, но неровно. Немнго балуется… иногда. Знаете – ребёнок.
Следователь вновь глянул в бумаги, блеснул влажной лужицей лысины, покачал укоризненно головой.
Мне шёл пятнадцатый год.
Алексея Ивановича уважали – он был фронтовик, воевал в пехоте, прошёл Сталинград…
Что-то киношное было в происходящем, но слишком серьёзное, чтобы посмеяться. Однако я горячим толчком в самое сердце оценил краткую характеристику, данную мне.
Если бы после этого меня отпустили, я бы помчался домой, похвалился бы отцу…
Передатчик у меня – был. Накануне вечером, я выходил в эфир. Позывной – «Камо». Новость про «кукурузник» узнал на средних волнах от «Жорика».
Такой позывной был у незнакомого передатчика, но голос явно девчачий. Я мгновенно понял, что это – Танька, но не знал, что отвечать и с чего начать. Говорить правду – не хотелось.
По школе циркулировали слухи, что несколько человек подпольно выходят в эфир, говорят открытым текстом, меняют место выхода, но друг друга не знают. Конспирация! Кроме меня и Витьки. Мы знали друг друга с первого класса. Он-то и подбил меня на это.
Но сейчас это было неважно.
Он всерьёз увлекался радио, ходил в кружок и почитывал журналы «Юный техник» и «Радио». Собственно передатчик – нехитрое устройство, главной деталью которого была лампа, со сложным, длинным набором цифр и букв, звучавшим таинственно и непонятно – 6П3С.
Именно она была главной