Наивная Маргарита и не предполагала, что в тот злополучный день, когда она ни за что ни про что влепила Катерине две пощечины, обозвала ее и стремглав убежала, Катерина стала ее злейшим врагом. Вмиг были забыты обожание, поклонение, слезы восторга. И появилось желание отомстить. Только месть могла облегчить ей душу, только унижение счастливой соперницы могло залечить ее рану. Две оплеухи и плевок вызвали неукротимое желание расквитаться, унизить соперницу. Она всласть поиздевается над Ритой и над ее ближайшим окружением…
В тот злополучный день Катерина с особым настроением вошла в квартиру Маргариты. Остановилась в прихожей. По стенам стеллажи с книгами. Папюс, Агриппа, Парацельсус, Паскаль, Блаватская. Она осматривалась. Зеркало в металлической оправе. За раму сунула свою цветную фотографию и снова потянулась к сумке, достала роман Дюма, положила на полку и вошла в гостиную. Там стоял мужчина. На нем был белый свитер с голубой рубашкой навыпуск, серые брюки и тапочки на ногах. Лицо бледное, волосы черные с проседью зачесаны назад, глаза зеленые, в уголках губ скорбная улыбка. Это он стоял в окне и смотрел на улицу. Это она смотрела на него. И вот они встретились.
– Здравствуйте, – произнесла она.
– Здравствуйте, – с удивлением в голосе ответил он.
– Меня зовут Екатерина Ледич, – она посмотрела ему в глаза и протянула руку.
– А меня Валентин Коновалов, – ответил он и пожал ее.
– Мы разговаривали с вами как-то по телефону.
– Может быть. К нам часто звонят. А как вы попали сюда?
– Дверь была открыта.
– А, – протянул он. – Вы к Рите?
– Да.
– Договаривались с ней?
– Да.
– Она, к сожалению, срочно ушла на работу, – он опустил глаза. – Ей позвонили… – он пожал плечами.
– Жаль, – произнесла Катерина, размышляя, что делать ей дальше.
Валентин сделал приглашающий жест.
– Проходите, садитесь, можете подождать ее.
Голос у него был глухой, какой-то потерянный. Видимо, уход Маргариты на него сильно подействовал. Катерина села в широкое кресло. Перед ней был пустой стол, накрытый белой скатертью. По стенам висели «заумные» картины, которые выставлялись на Набережной. Она их все знала. Это про них Котов говорил, что они есть заумь, ересь и масонство. Кроме картин ничто не напоминало, что в этой квартире обитает экстрасенс высшего класса. И Катерина не испытывала больше волнения и трепета. На полу мягкий пушистый розовый ковер. На нем осколки стекла. Что-то разбили? Вазу? Из-за чего? Любопытство ее разгоралось.
Валентин заметил ее взгляд, тотчас засуетился, сказал, что вазу сдуло порывом ветра, убежал на кухню и вернулся с щеткой и совком и неожиданно вскрикнул.
– Что с вами?
Она посмотрела на него. Он прижимал к себе палец. На белом свитере виднелись пятна крови.
– Вот, собирал осколки и порезался.
Катерина