– Откуда он такой?
– Мать говорила: трофейный, из Германии. На самом деле он английский, девятнадцатый век. У него снаружи монограмма. Принадлежал какому-то лорду. Я недорого за него прошу.
– Какому лорду он принадлежал?
– Не знаю, там всего две буквы: «W. G.», а на замках написано «графство Йоркшир». Представляешь? Мы с Игорем не могли его открыть, – сказала Вероника. – Ключей нет, а замки такие, что без лома в него не влезешь.
– И ты толком не знаешь, что в нем? – спросил он.
– Нет.
Замки на чемодане были действительно мощные, из латуни, торчали как два круглых будильника. Без ключа открыть их будет непросто. Добротная вещь, антикварная.
– В нем старинные книги, рукописи, – неуверенно ответила она.
Валентин довольно потер ладони. Может быть, эта находка даст ему новые идеи.
– Ты точно не открывала его?
– Клянусь! – она выпрямилась и подняла подбородок. – Он лет тридцать пролежал в темной комнате.
– Света не хватится его?
– Нет.
– Она знает о нем?
– Мать говорила ей. Но это было давно. Очень давно. Много лет назад его привезли из Петербурга. По словам матери, он принадлежал ее матери, нашей бабушке Елене, она работала в Эрмитаже и последние годы страдала каким-то нервным расстройством. Мать собиралась поехать к ней в Петербург, навестить. А потом ей сообщили, что все, поздно, бабка Елена преставилась. Мать очень волновалась, ей хотелось вернуть кое-что из семейных реликвий. Но она туда не смогла поехать, и каким образом этот чемодан из Петербурга попал к нам, я понятия не имею. Это все, что мне известно.
– Занятная история.
– Да уж куда занятнее.
– Сколько же ты за него хочешь?
Вероника протяжно вздохнула.
– А сколько он может стоить? – Она двумя пальцами осторожно провела по его щеке.
– Ты понимаешь, что я не могу брать кота в мешке?
– Я понимаю, – она надула щеки.
– Я должен сперва все просмотреть.
– Наверное, не меньше тысячи баксов стоит? – она отошла от него.
– Что? – удивился он. – Ты хочешь за чемодан тысячу? Но это полный бред. За такие деньги никто с тобой и разговаривать не будет.
– Там есть, наверное, ценные экземпляры, остатки библиотеки нашего отца, – Вероника провела рукой по свитеру Валентина. – Он был прокурор и всю жизнь коллекционировал литературу, оставшуюся от заключенных, – она вздохнула, подняла на него глаза. – Тысяча – разве много?
– Конечно, много. Я должен ведь посмотреть, что там. Товар надо знать в лицо.
– Тогда