Прежде чем приступить к непосредственному чтению рукописей «Полтавы», уточним структуру поэтики некоторых вариантов «Посвящения».
В стихах: «Но если ты узнаешь звуки Цевницы, преданной тебе…» – слышится отзвук утаенной любви в элегии 1818 г. «Дубравы, где в тиши свободы»:
И мысль о ней одушевила
Моей цевницы первый звон,
И тайне сердце научила.
Поэтическая формула другого варианта:
Узнай, но крайней мере, звуки,
Бывало милые тебе… —
вызывают в памяти строки поэмы, начатой еще в Лицее:
Но ты велишь, но ты любила
Рассказы грешные мои…
Сажусь у ног твоих и снова
Бренчу про витязя младова…
(«Руслан и Людмила»)
Обратим внимание и на еще одну существенную деталь, метафора стиха: «Твоя печальная пустыня», – тождественна одиночеству Татьяны в деревне:
Тогда, не правда ли, в пустыне,
Вдали от суетной молвы…
Отметим и то важное для нашей темы обстоятельство, что в завершающих стихах «Посвящения» Пушкин не только помнит «святыню» образа женщины, но и звук ее речей, что означает личную особенность голоса Той, кому посвящена поэма.
А речь ее. Какие звуки могут
Сравниться с ней – младенца первый лепет… —
вспоминает Пушкин младенческую нежность голоса «Русалки» – «ЕА», кончина которой отмечена в записи автобиографического значения 1826 г. под той же монограммой.
Но речь и взоры дивной той Жены
Навечно в сердце запечатлены,
Приятным, сладким голосом бывало
Читает иль беседует она…[17] —
возвращается поэт к началу своей жизни –