Конечно, в нас летели модифицированные корейские Скады, но ведь базировались они на советских разработках моего друга и, как оказалось, не без моего участия! Круг замкнулся. Философия в действии: Не рой другому яму, в нее свернешься сам!
Через три года после Войны в Заливе я оказался в родных местах, собрал друзей, в том числе и лучшего друга Валеру и поднял первый тост за хреновую работу такой-то кафедры, благодаря разгильдяйству и слабой работе которой я еще жив и пью с друзьями коньяк!
В ответном алаверды Друг не остался в долгу и поднял тост за хреновую материальную базу отдела такого-то из НИИ сяково-то, и в частности, за позорные микросхемы, не позволяющие осуществить нормальное функционирование летательных аппаратов тяжелее воздуха!
Но поскольку эти микросхемы делали не мы, а какой-то дядя из другого даже министерства, то мы здесь были как бы не при чем, а потому осушили рюмки за дружбу, которой нет преград!
После чего пили за упокой доцента Онищенко с каферы химии, который оттоптал своим протезом наши ноги на переэкзаменовке. Дело было еще на втором семестре первого курса. Декан предложил мне и Валере, сдавшим всю сессию на отлично, кроме химии, пересдать четверки, полученные у доцента.
Лето, жара. Мы решили готовиться вместе в общаге. Вытащили химию Глинки, толстенный том и стали учить. Через полчаса устали, высунулись по пояс в окно и стали травить девушек, пролетающих легкой походкой у нас под окном.
– Девочки, – кричали мы, – идите, помогите нам Глинку выучить, мы сами не можем!
Кричали мы так два дня, изредка поглядывая в книжку.
Потом пришли к Онищуку, предварительно договорившись строго: если один не сможет пересдать – второй автоматически не пересдает из принципа и из чувства дружбы и товарищества!
У Онищука был протез ноги, которым он все время шуровал под столом, больно задевая ноги Валеры, убранные фактически из-под стола и ближайших пары квадратных метров, во всяком случае, так он мне потом рассказывал. Но этой своей деревяшкой доцент так измучил друга, что тому в голову не полезли химические слова, и он сообщил, что потерял нить, а без нити не может вывести эту важную на тот момент формулу данного реактива.
– Идите, – сказал Онищук и напоследок шваркнул протезом по касательной, достав все же убегавшего Валеру, – зовите вашего коллегу.
Я, увидев скорбную физию приятеля, все понял и решил выполнить дружескую клятву. К тому же, увидев третий вопрос билета с трансурановыми элементами, до которых я не добрался, листая учебник и разглядывая с четвертого этажа общежития девочек, я сказал с прямотой римлянина: – А вот этот вопрос неподъемный для меня. Я лучше пойду!
И пошел, получив напоследок удар палкой по ноге в районе щиколотки.
Мы не пересдали экзамен, но зато друзьями остались на всю жизнь.
До самой Валеркиной смерти.
СветилЫ