Любовь исчезла. Слетела, как с березы лист… Испарилась, уступив место шкурной мысли: что делать и кто виноват? А может это и не любовь была? А может это гормоны сыграли свою злую шутку и разлетелись брызгами от ушиба о реальность?
В общем, надо было учить материал!
И началось!
Я был парнишкой толковым. Разбил весь материал на две части и за два дня впитывал его по 18 часов беспрерывной долбежки. Третий день пустил на повторение. От великого ужаса перед страшным Шаговым материал впечатывался в мозг стройно, последовательно и четко. К концу третьего дня я, закрыв глаза, мог вспомнить весь текст без напряга.
На переэкзаменовку приплелась куча народу, не только из группы, но и со всего потока.
В аудитории стояла мертвецкая тишина, студенты печально смотрели в потолок большими зрачками.
Я глянул в билет и поднял руку.
– В чем дело? – Шагов смотрел мимо меня.
– А можно без подготовки? – выпалил я. В голове моей стоял шорох перелистываемых страниц с формулами.
– Готовьтесь, готовьтесь! – приказал доцент, – что за безответственность?
– Но мне не надо готовиться, я знаю!
Отвечать на первый вопрос я начал сходу, прикрыв глаза. Я считывал из памяти, мысленно перелистывая страницы.
– Так, ну, ну, – прервал Шагов, – давайте второй вопрос!
Тем же манером я переключился на нужную страницу в бешено работающем мозгу и начал тарабанить.
– Так, так, так. Третий! – приказал доцент.
Я отчеканил третий.
– А теперь выдайте мне схемку такую-то и объясните принцип работы!
Я выдал.
Шагов встал, попросил у аудитории внимания и вполголоса сказал:
– Я работаю в вузах вот уже двадцать пятый год. Но сегодня впервые увидел студента с блестящим знанием моего предмета! А посему заявляю вам, что впервые в своей практике я ставлю оценку «отлично» после «неуда», зная, что она идет в диплом! Вот так надо знать мой предмет!
И сел.
В полуобмороке от напряжения я забрал зачетку и негнущимися ногами отмаршировал прочь, подальше от этого жутковатого места.
Эпилог.
1. Через три дня вся информация по предмету выветрилась из головы. Я снова стал нормальным человеком.
2. Любовь затихла, вышибленная, вероятно, более доминантным чувством страха.
3. Больше таких фокусов я не вытворял.
4. Подход к теме любви и женского пола стал более прагматичным и сдержанным, подтверждая чеховскую идею о том, что если в стакан с прокисшим пивом плеснуть чуток скипидару, добавить жженных «Петербургских Ведомостей» и выпить, то будет уже не до любви. Разумеется, чеховские слова я привел по памяти. Не ручаюсь за точность.
Но