Мне едва удавалось сдержать неистовый хохот. Слезы стояли в уголках глаз не только у меня. Но мы держались.
Он, казалось, не замечал нашей реакции и продолжил знакомить нас с «тремя законами мозга», которые ёмко описывают все процессы, происходящие с человеком.
Затем перешёл к описанию конструкции своего необыкновенного пчелиного улья, с помощью которого можно было собирать в разы больше мёда, чем собирают пчеловоды обычно. С чертежами этого улья, после ночного сеанса связи с «советом», видимо, получив их одобрение, он отправился в Москву в Академию наук.
И пропал.
Увидели мы его вновь лишь через несколько лет.
Оказалось, чиновники Академии наук подготовили «радушный и тёплый» приём. По прилёту в столицу прямо у трапа его встретила скорая с крепышами-санитарами. Два года провёл наш учёный сторож в психушке.
Не знаю, как дальше сложилась его судьба, но большинство из его предсказаний сбылись. Стали нашей реальностью.
Кто же в итоге был сумасшедшим?
Как говорит один мой любимый киноперсонаж, «С людьми надо помягче, а на вопросы смотреть поширше». Я с ним абсолютно согласен.
На всё в этой жизни нужно смотреть поширше…
Ох как поширше!
Загнутая страничка
– Моя любовь шире озера Виктория, – доносится голос певицы Шадэ из портативной магнитолы, прикреплённой тонким кожаным ремешком к потёртому брезентовому походному рюкзаку одного из наших пассажиров.
Вот оно перед нами, озеро круглой формы, расположенное на экваторе.
Сегодня мы привезли оборудование и ребят из международной научной экспедиции, изучающей богатую флору и фауну здешних мест. Им предстоит долгое, увлекательное путешествие отсюда до одноимённого водопада.
От Виктории до Виктории.
У этой странички своего дневника я загибаю уголок. Я к ней обязательно вернусь, когда придёт время, когда и я отправлюсь в путешествие.
– Мне тоже хочется отправиться в путешествие, – оживился мой листок.
– Посмотреть на закат из самых разных уголков этой бескрайней планеты. Побывать даже на её заснеженных полюсах.
– А ты знаешь, что такое полярная ночь или бесконечный полярный день? – сказал я.
– Долго же тебе придется ждать заката там, за полярным кругом.
– Я умею ждать, – едва слышно, словно вспомнив о чём-то грустном, прошептал он.
– Там очень холодно и ты легко можешь замёрзнуть или заблудиться в лабиринте ледовых торосов.
– Я умею ждать, – опять повторил он, на этот раз голос его звучал более твердо. Он знал то, о чем говорил.
– Я верю, – продолжил он, – что рано или поздно найду свою звезду. Она укажет мне верный путь и выведет из любого, пусть даже самого сложного и запутанного лабиринта.
Я смогу