– Ты только подумай, этого говнюка мы тащили, надрывались, а он взял, да и убег! Паскуда!
– Наверное, в женское отделение. На баб потянуло, чтоб его…!
– Слушай, после обеда давай ему вломим, а? Чтоб не издевался над нами! Надо, обязательно надо! Ему же лучше будет. Потом, если выживет, спасибо скажет, что дурь из его поганой башки вышибли!
Монзиков, на секунду придя в сознание, услышал только концовку разговора и моментально потерял сознание. Крикнуть он не мог – челюсть была сломана. Практиканты-второкурсники впервые в своей жизни наложили ему на челюсть гипс. Поскольку гипса было много, а опыта не было никакого, то уже с расстояния 1-1,5 м то, что раньше, еще утром называлось головой, походило на развороченную австралийскую канализационную трубу. Дело в том, что в Австралии в предместьях Аделаиды обнаружены большие залежи гипса. Аборигены, ведущие свободный образ жизни и добывающие корм на пропитание, в последние десятилетия стали сгоняться, как индейцы, в резервации. Умельцы из их числа стали из гипса лепить трубы, которые, в большинстве случаев, были странной, иногда даже чрезмерно изогнутой формы. Когда гипсовали и бинтовали Монзикова, то никто не мог понять, почему, как только капитан приходил в сознание, так сразу же он свои руки прятал в обнаженную мошонку и похотливо изгибался. Медики с многолетним опытом не смогли понять первопричины, хотя она лежала на поверхности. Дело в том, что в левой руке по-прежнему была зажата злополучная десятка, которая являлась уже по праву «компенсацией» Монзикова за полученный им моральный и материальный ущерб.
После больничного обеда санитары, вконец окосевшие, так и не нашли ни носилок, ни Монзикова, которого еще бы чуть-чуть и увезли в прачечную. Ему крупно повезло. Проходившая мимо медсестра, обронила медицинскую карту с историей болезни 75-летней старухи – Диасомидзе Сулико Акакиевны. Шедшая следом практикантка, поднимая разбросанные по полу бумаги, увидела нечто сопевшее и хрюкавшее, стонущее и шипящее на носилках. Через 5 минут Диасомидзе Сулико Акакиевна – она же Монзиков Александр Васильевич – лежала в 14-местной женской палате для старух, которым было далеко за 70. Бедняги стояли одной ногой в могиле, другой в морге. Они вовсе не догадывались, что случайно задержались на этом свете, где уже были даже не гостями, а так, просто прохожими. К таким пациентам в России обычно применяется клизма, пурген и димедрол. Клизму ставят тем, на кого не действует пурген, но кто, еще хотя бы дышит. Димедрол дают в качестве снотворного активистам, т. е. стонущим, плачущим и требующим лечения старухам.
Лица у Монзикова не было, зато была история болезни и диагноз – перитональный аппендицит, то есть то, с чем не то чтобы долго, а и пару дней не живут.
Грузинские «параметры»,