Если вы спросите меня, как именно я сгибаю руку, я не смогу вам ясно это объяснить. Я просто как-то «волю», и рука сгибается. Я мог бы сказать, что отдаю некий внутренний приказ, но на самом деле, я же не произношу про себя какие-то определенные слова, я не осуществляю каких-либо последовательных внутренних манипуляций… Я совершаю одно какое-то внутреннее действие – «воление», «хотение», «пожелание», назовите его как вам нравится, и рука (в общем-то, чудесным образом) сгибается. И это внутреннее произвольное действие неразложимо уже на какие-либо более простые действия. Оно, следовательно, первично, элементарно, не из чего более не состоит. Пусто от конкретного содержания (из чего состоит «воление»?), но при этом осуществимо.
То же самое и с передвижением внимания. Я не смогу вам объяснить, как именно я привожу свое внимание к внутреннему образу, например, чашки кофе. Как я заставляю себя подумать о чашке кофе? Я опять же просто как-то «волю» – делаю что-то простое, элементарное, неразложимое на что-то еще, что-то несоставное, первичное. И в моем сознании появляется чашка кофе…
Я не смогу научить как сокращать мышцы и как передвигать внимание человека, у которого это не получается само собой, также легко, как у меня. Я просто не смогу сказать ему ничего ясного, конкретного. Ничего, кроме того, что надо «захотеть», «повелеть». А как именно «повелеть» я уже не скажу. И также я не смогу передать своего умения другому. Хотя при этом, заметим, у меня нет внутреннего ощущения неясности, смутности того, что я делаю. Как раз внутренне мне все ясно и понятно. Неясность возникает тогда, когда я пытаюсь «воление» выразить словами. Это неясность только в смысле «невыразимость».
К счастью, этим двум действиям никого учить не надо. У нас у всех (по крайней мере, если мы неврологически здоровы) это получается легко, без напряжения. Элементарные волевые акты, несмотря на свою нетехнологичность, в отличии от пустых усилий, осуществимы. Несмотря на то, что мы не можем выразить словами «как именно» мы это делаем, это «как именно» любой из нас понимает от природы. Мы все это чудесным образом понимаем и осуществляем. Но никакая другая осуществимая произвольная активность не является элементарной, несоставной, невыразимой. Любая другая реализуемая волевая активность зиждется уже на этом основании, состоит из определенной последовательности всем внутренне понятных (и в этом смысле конкретных) актов мышечного сокращения и передвижения внимания. Любую другую произвольную деятельность можно разложить на эти два кирпичика.
Итак, элементарные волевые акты не имеют выразимого содержания, но тем не менее, всем само собой от природы понятно, как их осуществлять, и они осуществляются, причем осуществляются легко. Я не знаю, как я реализую элементарные волевые акты, но это знает мой мозг. Как