Мальчишка, задумавшись, кивнул.
– Уж веснушки эти ты точно могла бы свести, – согласился он, но затем по изменениям в его остроносом лице стало видно, что опаска в нем снова взяла верх, помножившись на врожденную болтливость. Я поняла, что Харль уже воображает, как принесет в герцогский дом удивительную весть о племяннице лекаря.
– Не вздумай тут же об этом разболтать, паршивец! – Я нахмурилась, уже сожалея о том, что разоткровенничалась. – Стоит мне услышать за своей спиной обвинения в колдовстве, как я тут же донесу ее светлости, что ты сочинил сплетню, будто господин Огасто – сын морской ведьмы и покойника!
– Тебе никто не поверит, пришлая! – огрызнулся Харль, но в словах этих не слышалось уверенности.
– Зато госпожа Вейдена верит дядюшке Абсалому! – ответила я с угрозой.
Харль не привык к тому, чтобы ему затыкали рот, – я видела это по его насупленным бровям и сверкающим глазам, но он и впрямь чрезмерно разболтался, пытаясь произвести на меня впечатление. Думаю, герцогиня разгневалась бы не на шутку, узнав, как очерняют имя ее супруга, но уступать мне малолетний негодник не желал. Наверняка наша ссора затянулась бы и мы с ним славно потаскали бы друг друга за вихры, но тут Харль вдруг побледнел, завидев что-то за моей спиной, и быстро спрыгнул с камня, точно собираясь бежать со всех ног, как вспугнутая мышь.
Я оглянулась и увидела, что к нам приближается всадник, появившийся из-за ближнего холма.
– Его светлость! – прошептал Харль, округлив глаза.
– Господин Огасто? Без сопровождения? – Страх мальчика передался и мне – я задрожала, видя, что всадник направляется в нашу сторону.
– Он часто выезжает из замка один, – быстро ответил Харль, взгляд которого тревожно забегал по округе. – Никто не знает, куда и зачем он ездит, но повстречать его – не к добру!
– Еще бы! – пробормотала я. – Стоит ему понять, что мы тут бездельничаем и чешем языки… А ну-ка быстро рви вон те листья и складывай их в корзину!
Сама я тоже