– Ага, ясно… – Лора оторвала веточки и поднесла к лицу, чтобы понюхать. – Система Станиславского. Погружение в роль. Отождествление себя с героем.
– Надеюсь, вы никому не расскажете о том, что узнали обо мне?
– Не беспокойтесь, – хмыкнула Лора и отбросила веточку со словами: – Ничем не пахнет, как пластмассовая.
Она собиралась уйти из внутреннего дворика, но Соня остановила ее.
– Не убегайте, пожалуйста, – попросила она. – Поговорите со мной немного.
– О чем?
– Все равно.
– То есть исповеди моей вы услышать не хотите?
– Конечно, хочу, – не стала спорить Соня. – Но вы не раскроетесь передо мной. Если вас даже Назаров не смог вывести на откровенность, то у меня вообще никаких шансов. Поэтому я просто предлагаю поболтать о чем-то нейтральном.
– Например?
– О туях. Это семейство кипарисовых. Их завезли к нам из Америки и Восточной Азии.
– Вы только что залезли в Википедию с телефона?
– Нет, просто читала когда-то об этих растениях и запомнила. У меня память фотографическая.
– Везет вам, роль долго учить не надо.
И все же ушла. Соня, помешкав секунд десять, бросилась следом.
Когда она оказалась в коридоре, то чуть не оглохла. Где-то кричали. Причем это делали как минимум человек пять-семь. Среди женских голосов звучал и мужской, но он был Соне незнаком.
Звуки доносились из фойе, туда она и направилась.
Лора, как оказалось, последовала в том же направлении. Ей было не чуждо любопытство.
Столкнувшись с ней в дверях, Соня шепотом спросила:
– Что там происходит?
– Семейная драма.
Но Соня уже и сама видела это. У входа в руках охранника бился мужчина. Он был высок, широкоплеч, но худощав. Одежда на нем не по размеру, висит и при этом коротка. Редкие соломенные волосы всклокочены. Довольно симпатичное, но чересчур вытянутое, узкое, безбородое лицо покраснело. Что неудивительно, ведь мужчина прилагал невероятные физические усилия, пытаясь освободиться от профессионального захвата секьюрити по имени Славик. Напротив, примерно метрах в двух от него, в том же положении находилась Тамара. Только ее сдерживали два человека: Зоя и Лидуся Кокорина. Но поскольку последняя была очень худой и мала ростом, Тома вырывалась из ее лапок и бросала свое тело вперед. Однако настойчивости Кокориной было не занимать, и она неизменно хватала «сестру» за локоть и висла на нем, как обезьянка на ветке.
– Отвали от меня, урод, – рычал безбородый. – И вы, курвы… Руки прочь от жены моей!
– Не трогай Пашу! – верещала Тома, обращаясь к Славику. На товарок она, казалось, не обращала внимания. Цепляется что-то к ее рукам, мешает, все равно что вьюн какой или водоросль. – Отпусти его, слышишь?
Соня поняла, что в центр явился муж