Бак своим толстым членом причащал в кустах юную донью Изабулью, так он её назвал, хотя настоящее имя её было Елена, пышущую энтузиазмом и исходящую горячей слизью девушку. Ни пышущее солнце, ни гудки проходящего поезда не могли отвлечь его от основного призвания мужчины- обслуживания или лучше сказать, служения женщине. Летели самолёты, щли поезда, а он продолжал трудиться, вопрошая господа, за что он дал ему такую охеренную силу? Он сопел и пыхтел, призывал господа и чертыхался, называл её птичкой и всякими гнусностями, какие подобает произносить в таких ситуациях, но всё без толка, вполнакала, пока бог не помог ему, пособил, завершив великие труды приятным сюрпризом. Собственно говоря, столь сложные дела и могут затеваться только из-за того, что упорных за их труды ждёт в итоге воздаяние господне. В ином случае никто бы не полез на такую противную тварь, как женщина, и род людской быстро бы иссяк и прекратился. По окончании дела Елена тут же отвела голову и засобиралась. Бак познакомился с ней на рынке, где собирал в мусорных кучах подвявший укроп в надежде оживить его. И она сказала «да» ещё раньше, чем он успел открыть рот, чтобы попросить её хоть о чём-то.

      Бак славил Адольфа, запрокидывая руку к небу и шевеля губами.

      – С народным социализмом тут всегда будет худо! -сказал ему Ральф, -Основное население – жлобы и подлизы, подхалимы и рабы! Что ты ждёшь от них! Ну какие они в жопу аристократы? Это сброд, желающий, чтобы его считали добрым! Или лучше сказать – добреньким! Марксизм им ближе! Или глистианство! Бросишь этим рыбам еды, плывую жрать, ударишь палкой, убегут! Свиньи честнее! Глядя на них радуешься как ребёнок!

      – Ну не все!

      – Все!

      – Не все!

      – Все!

      – Не все! Я не говорю о всех! Но к сожалению многие! А если бы было не так, тут бы жили только белые благородные и умные люди и тут был бы рай на земле! А видишь, что тут на деле? Ад!

      – Скажи мне, Ральф, – говорю, – чем полно твоё сердце, чем полно оно сейчас, когда сердца людские пусты, как выеденные орехи?

      – Будешь так шутить, отправлю в профилакторий на дно моря! Морской ты конёк долбаный!

      – Оно полно пустотой! Я знаю!

      «Золотой сотовый телефон, – подумал я, – и унитаз с бриллиантом в смывном бачке долженствовали демонстрировать равнодушному миру материальное благополучие и довольство жизнью. В детстве было ещё философское опьянение, или сильный Чардаш, по другому Отпадный Угар, испытать которые Ральф мог в силу абсолютной невозможности добыть спиртное или в силу природного катаклизма, какого-нибудь нежданного извержения вулкана, шторма, нападения орд свиней наконец!»

      А потом мы вернулись в джунгли.

      Внебрачные Дети Ярсогумбы шли нестройной толпой, почти сливаясь с подступашим мраком. И слились с ним.

      Глава 9

      Первые дни в раю!

      Толстяк, который к нам приковылял, знал Фрича, и они стали не глядя на меня