Лосьон «Брахмапутра» подействовал почти мгновенно. Активные члены расслабились, крики утихли.
Надежды больше не было, с имуществом Кирюше помогли расстаться хищные заимодавцы, денег теперь почти никто не давал, и он вынужден был вовлекать в свою феерическую деятельность бывших друзей, последний призыв Зигнерюгенда. Верные друзья отчаянно верили в великий удел Кирюши, и надеялись на его таланты беспредельно. Несомненной красноречие привлекало к нему. Но так же беспредельно и всё чаще верных друзей настигало разочарование, потому что выданные ими Кирюше деньги так же бесследно пропадали, а взамен них Кирюша извергал всё больше словесной лавы. А потом и друзья прекратили субсидировать гениального предпринимателя. Жена кинула в него блин и свернула ему нос. В следующий раз в него полетело суфле. Суфле сломало ему челюсть. Он знал, что в холодильнике хранится ещё зефир и баночка красной икры, смерти не миновать, и Кирюша решил не рисковать – ушёл из дому!
В тот день жена бросила баночку икры из окна и убила почтальона.
У меня такой же притель есть!
Он служил тогда в почтовом ведомстве. В офисе, где всё должно было быть чин-чинарём, он подрался с начальником и убил его дыроколом, после чего осознав содеянное, убежал через окно вверх по водосточной трубе. Дома он больше не появлялся, хотя у группы захвата так и не хватило фантазии разыскивать его там! И теперь здесь, на Камказе он проходил реинкарнацию и замаливал свои упущения.
Ни кола, ни двора, а посредине – гвоздик.
А потом Кюрюша расстался с женой и очутился в лесу, где выдавал себя за тибетского монаха Евтимия и строил планы основать коммуну искателей королевских трюфелей. Говорят, они живые и прячутся от тех, кто их ищет, поэтому найти их почти невозможно, поэтому они так дорого стоят! Три тысячи баков – кило! С ума сойти! По его мнению, всё для этого было: свиньи, готовые за плату искать изумительный продукт, его, Кирюшина, организаторский дар и вера в прибыльность дела. Как всегда он не выяснил самую малость, растут ли в горах трюфеля!?
Последним в этом списке был я, его помощник – венец вселенной и центр мироздания, изошедший мыслями о девушке моих грёз, но всё-таки, и это мы должны признать, была ещё Марта – злая, почти девяностолетняя старуха, высохшая как скелет злюка, чей голос целыми днями не давал успокоения округе.
Она снабжала нас палёным спиртным, таким дешёвым, что ангелы удивлялись.
О политических взглядах Магды можно было судить по обрывчатым, единичным высказываниям. В общем, её кредо можно было бы назвать трагическим оптимизмом. Я её слушал так, как некоторые слушают пение Паваротти, только в лучшей положении