– Заставим! Смотри! – Ральф подъял руку к небу и стал похож на Саваноролу, – Представь себе огромный плакат при въезде в ущелье, и броская надпись на нём большими буквами: «Борец Сумо Иван Борщ против Зловещего Вампира Эка Голдфингера из Старых Нидерландов!» Представил? Это же Мегашоу Века! А также пляшущие девочки и Магда с Причиндалами!» Представил?
– Да!
– Ну?
– Ну!
– Хорошо?
– Хорошо!
– Так вот! Надо каким-то образом загнать этих идиотов на представление, а там разберёмся! На всякий случай подготовим пути отступления! На заднем дворе должна быть калитка или подземный ход к реке. Как у китайских императоров Дзинь Пан и Пук До! На чём мы остановились?
– «Борец Сумо Иван Борщ против Зловещего Голдфингера из Нидерландов»!
– Вот вот! Против! Именно против!
– А кто будет зловещий Голдфингер? – проблеял Фрич, чуя неладное, – Кто?
Все, кроме меня, улыбнулись. Ну, как можно задавать такие вопросы, когда всё и так понятно! На такие должности у этих друзей выдвигались только Фрич и я. Я тоже не всегда хорохорился, но они уже знали, если я упрусь, ничего не выйдет, поэтому Фрич был как пионер – всегда в прорыве.
– Фрич! Да ты и будешь! Не понял, ноготок? – радостно осклабился Ральф, показывая большую дыру между зубами, – Ещё до твоего рождения было ясно, что не избежать тебе борьбы Сумо! Как ты наивен!
По Фричу было видно, что идея борьбы Сумо увлекла его меньше всех. Он даже посерел, бедняга. И поделом!
– Может, Белоснежкой и гомами обойдёмся? – возопил он, – Не тяну я на Зловещего Голдфингера, ну не тяну! Я как скелет! Худой! Сутулый! А тут нужен богатырь! Какой я Голдфингер? Я скорее Минипен, а не Голдфингер! Тут горцы! Они шуток не понимают! И где мы Магду возьмём да ещё с причиндалами? Что за шутки?
– Была бы Белоснежка, а гномов я уж как-нибудь найду! – осклабился Ральф, – А насчёт Минипена, ты прав! Литлпип! С Магдой дествительно туго! Но отступать нам некуда, Фрич! Позади это!
И он сделал неопределённый, но довольно неприличный жест рукой.
– Как бы позора не было? Бить потом будут по-настоящему!
Но Ральф был непреклонен. Он стоял, олицетворяя собой крайнюю степень сосредоточенности.
– Коготки Фредди ступились о решётки тюрьмы! Маньяк Свечкин манкирует летучими мышами! – сказал он, – Он, видите ли, не хочет! Всем хочется есть, пить, сношаться с красавицеами, а он не хочет помочь благому делу и поучаствовать в благотворительной акции! Да у нас чистюля завёлся! Жертва демократии! Забью в пушку! Выстрелю пепел в сторону Греции! В распылллллл пошлю!
– Но Белоснежка лучше! – гомонил Фрич, – Может, всё-таки пип-шоу? Правда, Белоснежка лучше! И причиндалы тут к месту будут! «Рождественские Причиндалы Николая-Угодника»! Хорошо! Может, индейцы и Кортес? А?
– Не! Сумо! Только Сумо! Не волнуйся! К Белоснежке мы ещё вернёмся! Не волнуйся насчёт пидоров!..
Фрич был совершенно нормальный