Тот, кто сидел сбоку на зеленой скамейке, понял – последний забег.
Они бежали вместе.
Сначала – до второго круга – в головной группе. Но затем они стали понемногу отставать. Это был не их темп, слишком резвый для десяти километров. Другие рванулись вслед за лидером, боясь отстать. Назад, назад, еще назад. Теперь они уже бежали последними, далеко позади, одни, и пытались сделать вид, что не слышат и не обращают внимания на трибуны. Круг, еще круг, еще.
Стадион поворачивался перед глазами сплошным зеленым кольцом, дорожка под ногами разматывалась бесконечной пряжей. Круг, еще круг, еще… один километр, два, пять. Теперь они уже не бежали последними. В самой середине растянувшейся ленты они бежали все так же ритмично. Круг, еще круг, еще. На седьмом километре они бежали пятыми, на восьмом – третьими. До лидера было еще далеко, но, очевидно, не так далеко, чтобы тот мог чувствовать себя в полной безопасности. Вот он оглянулся. По его сильной шее стекал пот – темное пятно на белой майке становилось все больше и больше. На девятом километре они были уже вторыми, в двадцати метрах от лидера. Тот оглянулся еще раз, прибавил. Семнадцать метров, пятнадцать, десять… семь, пять, три. Теперь они бежали почти рядом, вместе – лидер, молодой, сильный, с мощными бицепсами и крепкой шеей, и они оба: двенадцатый номер и главный специалист по сметам – оба тощие, некрасивые, с неспортивными сплющенными фигурами. Им обоим было сейчас очень тяжело, они бежали все еще сзади, все на те же три метра сзади, и тот, кто бежал, вдруг подумал, что ничего у них не выйдет. Но другой знал, что им надо победить, просто нет другого выхода, вот и все. Три метра, три метра, два… Но лидер не сдавался. Вот он обернулся, лицо его было искажено, как если б у него болели зубы. Он всхлипнул, усилием воли заставил деревенеющие ноги сильнее оттолкнуться от земли, еще сильнее, еще раз. Просвет стал увеличиваться, расти – на полметра, на метр, два… Оставался круг, последний из двадцати пяти бесконечных кругов. Просвет все рос – шесть метров, семь, восемь… лидер снова обернулся, на лице его лежала гримаса безмерной усталости. Вперед, вперед… И он уходил вперед. Казалось, нет такой силы, которая может что-либо изменить в этом порыве. И потому в общем грохоте и реве никто не заметил, как встал маленький, горбатый, никогда в жизни не бегавший человек – это он бежал сейчас вторым, там, на угрюмом сером поле. Руки его вцепились в ограждение, он задыхался, ноги сводила судорога. Вперед… только вперед. Пот струился по его лицу, долгожданный тяжелый пот, он заливал глаза и бесконечным ручьем падал ему на грудь. Вперед… Вперед… А теперь прибавь…
Он не просил и не кричал, как кричали вокруг, – он приказывал себе, своему сердцу, своим негнущимся ногам и тому, кто все еще бежал вторым, – вперед! Ну!
И тот услышал. И прибавил. Сил у него больше не было. Тогда он прибавил еще. Затем еще немного. Затем еще, еще и еще чуть-чуть… Синий, зеленый