Вор действовал в одиночку, Алексей не увидел подельников. Когда покупатель в богатом кафтане с супружницей зазевались, разглядывая женские украшения, вор ловко срезал кошель. Если бы Алексей не был настороже, то не успел бы увидеть момент. Вор уже успел пару шагов назад сделать, в сторону Алексея, как тот схватил его за руку. В этот момент потерпевший, не обнаружив кошеля с монетами, заорал благим матом.
– Рятуйте, люди добрые! Обокрали! Держи вора!
А вор пытался вырвать свою руку из мертвой хватки Алексея.
– Сударь! Вот он – вор!
Потерпевший кинулся к вору.
– Отдай деньги, тварь!
Вокруг сразу толпа образовываться стала. К месту, где шумели и кричали, стала пробиваться городская стража. Торг – место беспокойное, стражники тут были всегда. Вор сбросил свободной рукой кошель на землю, избавившись от улики, сам закричал.
– Да вот же кошель! Сам обронил его, раззява!
Известное дело, громче всех кричит «держи вора» именно сам вор.
– Люди добрые, не терял я! Вот – полюбуйтесь: ремешок кожаный срезан.
Вор криво усмехнулся, зло глядя на Алексея. Кошель на земле лежал, как раз между ними. Решил опорочить Алексея, на него вину свалить.
– Он это, он! Одежа на нем немецкая. Он украл, я сам видел!
Возбужденная толпа не стала разбираться, кинулась на обоих. Удары стали сыпаться со всех сторон. В Москве уже была немецкая слобода, именуемая горожанами Кукуем, по названию одноименного ручья, что протекал рядом. А немцами называли всех иноземцев, потому как русского языка не знали, не могли толком объясняться, были «немы».
«Да что же это творится, – возмутился Алексей. – Сделал доброе дело, а его еще и тумаками награждают?» Врезал вору под дых, чтобы не подличал. Вор на кошель упал, скрючился от боли, разинутым ртом пытается воздух глотнуть. Алексея Господь силой не обидел, сто восемьдесят сантиметров роста, на голову выше москвичей. Раскидал вокруг себя нападавших, кто усердствовал – бил в подбородки.