На верхней полке посудного шкафа стояла фотография Вано. Валинка собственноручно смастерила ей рамку из крышки той самой обувной коробки. Ему на этой фотографии было сорок лет и один год, ровно столько же, сколько сейчас их внуку Тиграну.
– Вано-джан, – подняла глаза на улыбающегося мужа Валинка. – Лицом в грязь не ударю и имени твоего не опозорю. Встречу как положено – вкусно накормлю, чисто постелю, буду ласкова и терпелива. Так что ты не волнуйся. Наз-стас-йа будет довольна.
Глава 5
Звезды еще не успели раствориться в небе, а ранние пчелы, деловито жужжа, уже летели навстречу просыпающимся растениям, и щебетали песнь новому дню влюбленные пичужки. Мир был прекрасен и безмятежен, мир радовался и пел, словно умытое и накормленное после долгого сна дитя. Воздух звенел тонко и звонко, воздух лился и струился капелью. Воздух витал, наполнял, реял, плескался, дышал и… пах. Пах так, что деревня в полном составе, не считая уехавшего в долину Немецанц Мукуча и старого Анеса, которого угораздило именно в тот день слечь с приступом подагры, стекалась к дому Ейбоганц Валинки. Пришла даже Анатолия – под руку с Василием, это был ее первый выход в люди в сопровождении мужа, потому она старалась не высовываться, чтобы не привлекать к себе лишнего интереса, впрочем, зря – всеобщее внимание все равно было приковано не к ней, а к испуганной Валинке, которая, обмотав лицо платком, бестолково топталась на краю выплеснувшегося за ночь и затопившего часть двора содержимого выгребной ямы.
Всегда чистенький, аккуратно подметенный двор представлял собой такое жалкое зрелище, что каждый вновь прибывший, заглянув в калитку, отшатывался и, чертыхаясь или же возводя взор к небу, словно взывая к его состраданию, отходил в сторону.
– Как такое могло случиться? – то и дело спрашивали люди.
– Хотелось бы и нам знать! – отзывались те, кто пришел раньше.
– Это дрожжи, – выдохнула Валинка. Она боком протиснулась в калитку, стянула косынку, провела рукой по волосам, приглаживая выбившиеся из пучка пряди, потом зарылась лицом в ладони и разрыдалась.
– Какие дрожжи? – заволновались люди.
– Которые мне Тигран три года назад прислал. Негодные были, вот я и выкинула. А они, видно, не выдохлись. Лето на дворе, за ночь от жары перебродили, ну и… – заикаясь сквозь душные слезы, принялась рассказывать Валинка.
Кругом воцарилась оглушительная тишина. Маранцы недоверчиво переглянулись и снова уставились на нее, видно ожидая какого-нибудь продолжения или хотя бы исчерпывающего объяснения случившемуся. Но Валинка только всхлипнула и