– Каких же?
– «Партия Е. ущих в Ж…» и «Партия Е. омых в Ж…»! Никаких других партий тут никогда не было! Первая их этих партий была немногочисленна, но невообразимо нагла и жестока, вторая составляла всё население страны, очень напоминала стадо баранов и жила за чертой бедности! Первая мне отвратительна! Вторую я всегда жалею! Кстати! Знаешь, как действовали..здуевкие Кукушата, когда им нужно было выполнить задание партии и народа?
– Как? Как, скажи?
– Изобретательно и смело! По-партизански находчиво! Дерзко и одновременно решительно! Напористо и продуманно! Амбиваленино и куртуазно! У врагов разбегались глаза и яйца прыгали по тротуару, когда..здуевски е Кукушата выходили на охоту с балалайкой и гармоникой! Они проносили динамит для взрыва арсенала Тода Риччи с своих утлых задницах и через два месяца у них накопилось вполне достаточное количество адской смеси для того, чтобы взорвать мост…
– Ты говорил, арсенал!
– Мало ли что я говорил! Не суть важно! Мост, арсенал, какая разница? Это мелочи всё! Сначала Кукушата решили взорвать арсенал, а потом передумали ввиду непреодолимых трудностей выполнения задачи, не получилось, стали взрывать мост, но и тут не выгорело, кинулись в разные стороны, что взрывать, мать вашу, и они в итоге взорвал парихмахерскую и железнодорожную будку, в которой сидел старый кобель по имени Умбра, а также повесили красное знамя на прачечную! Когда вокруг пса полетели щепки, он выглядел совсем обалдевшим…
– И потом что?
– Они стали наступать на врага на тачке, в которой местные алкоголики развозили уголь по домовладениям…
– Им не позавидуешь! И что дальше?
– У них подбили глаз и тачка перевернулась…
– И что?
– И они спрятались под тачкой…
– Сколько можно прятаться под тачкой?
– Скролько надобно комсомольцам!
– И что?
– И стали ждать!
– А импресарио сказал…
– Я знаю, что мог сказать этот импрессарио Печкин! «Прекратите ваши …здяйские вылазки! Они совершенно неуместны в данных условиях! Нам нужна дисциплина и собранность, а не разброд и шатания, которые вынашивает рецидивист Фрич!»
– Он не мог так говорить! Он умер давно!
– Фрич? Это я!
– Нет, Печкин!
– Ну и слава богу!
Во-первых, если уж я начал рассказывать о нашем ненаглядном ущелье, то не рассказать о нашей Марте, всё равно, что в яркий солнечный день не заметить самого Солнца.
Марта жила в самом конце ущелья в маленьком старом домике, покрашенном синей краской и странный образом повёрнутом по отношению к сторонам света. За домиком был сортир, нежно обитый дермантином. Дермантин за сорок лет неустанногой эксплуатации весь облупился и являл собой вид причудливый. Это был не туалет, простите, не сортир, а Храм Человеческих Отправлений.
«Стань моим Крэзи!» – было написано на внутренней, более сохранной стене заведения.
Свиньи