Ада, не собираясь принимать участие в наигранном возмущении, молчала, предоставляя своему спутнику возможность выговориться. Но, не получив одобрения, Виктор Евгеньевич последовал примеру Ады – умолк, с грустью подумав, что в таком вот молчании скорее всего пройдёт всё антрактное время, а то и весь вечер, но Ада неожиданно сказала, глядя в окно:
– …Вечерний город совершенно не похож на город при дневном свете. Вы не находите?
Ружицкий тоже посмотрел в окно, но ничего интересного за ним не увидел.
– Не знаю… Никогда не сравнивал… И в будущем не планирую. Мне совершенно не интересно.
– Это из-за искусственного света, – продолжила Ада, словно ничего, из того, что сказал Ружицкий, не услышала. – Он всему придаёт другой вид, зачастую обманчивый. Искажённая реальность…
Преподаватель компьютерной математики снова обратил свой взор на большое окно. И снова ничего, кроме темноты не увидел.
– Не понимаю, о чём вы…
– О тайнах ночной жизни.
– Каких ещё тайнах? – удивился он.
– Не знаю. Я никогда не жила ночной жизнью, и, скорее всего, не буду. Поэтому её секреты для меня так и останутся нераскрытыми.
– Не обманывайте себя, – посоветовал Виктор Евгеньевич снисходительным тоном. – Нет там, за окном, ничего такого, чего не видно при дневном свете. А тайны, о которых вы говорите, очень просты. Да и не тайны это вовсе. Всего лишь неоправданные риски и ложные представления. Самообман, да и только.
Согласна ли Ада с его словами, Виктор Евгеньевич не мог понять, пока она не сказала:
– …Наверное, так очень удобно, когда на все вопросы есть чёткие ответы… Когда можешь провести, не задумываясь, жирную линию между хорошим и плохим… Когда точно знаешь, где граница, и не возникает желания переступить её, заглянуть за кулисы… иллюзий, и увидеть все оттенки чёрного…
Поражённый мыслями девушки, которую он до сих пор считал прагматичной и разумной, преподаватель только и смог сказать:
– Зато никакого бардака в голове и путаницы в мыслях.
Одарив Виктора Евгеньевича внимательным взглядом, Ада не удержалась:
– У жизни столько граней, а у мира столько красок. Стоит ли себя так ограничивать?
– По-моему, это оправдание для пороков. – Губы Ружицкого расплылись в улыбке.
– Или стремление стать чуточку мудрее. Возможно, оно обманчиво, а возможно, и нет.
– …Обманчиво, без тени сомнения.
После завершения трёх пьес, после бурных аплодисментов, после очереди в гардеробную, Ада и Виктор Евгеньевич оказались, наконец, на улице. Поинтересовавшись, в какую