Толерантность без границ. Наталья Куприянова

жизни, облегчая его участь.

      – Это естественно, что термины и представления о некоторых вещах со временем трансформируются. Раньше, как вы знаете, эвтаназия не воспринималась основной массой из-за религиозных соображений.

      – Да. В христианстве считается, что человек принадлежит Богу, значит, он не имеет права прерывать жизнь по своей воле. Когда церковь перестала владеть умами миллионов, когда произошли кардинальные социально-экономические и политические преобразования общества и государства, к эвтаназии стали относиться по-другому.

      – Как вы сами выразились, раз уж эвтаназия стала ключевой проблемой современного общества, то может, стоит законодательно урегулировать этот вопрос? Речь ведь идёт о правах человека.

      – Я глубоко убеждён, что легализация эвтаназии не будет способствовать расширению прав и свобод человека. Более того, такое решение вопроса способно породить целый ряд негативных явлений в общественной жизни. Никто не может гарантировать безусловно высокую нравственность каждого из нас. И не надо забывать, что одно действие порождает другое. А узаконить эвтаназию не значит решить проблему. Ведь человек, которому нужно принять решение о конце собственной жизни, зачастую не может подойти к этому вопросу объективно и безэмоционально. Человек в такие тяжёлые моменты психологически надломлен, и моральная поддержка может коренным образом изменить решение. Неужели высокоразвитое общество вместо этой поддержки введёт смертельную инъекцию? Каждый из нас – часть социального целого. Каждый из нас важен, каждый индивидуален, у каждого своя миссия, которую необходимо исполнить до конца.

      – Но запрещать человеку добровольно уйти из жизни, когда обстоятельства иного варианта не предусматривают, тоже противоречит общегуманным ценностям. Смотреть, как кто-то в муках умирает, при этом знать, что ничто не поможет – разве не схоже с садизмом?