Концерт с бабкой продолжался довольно долго. Люди в отстойнике, узнав, в чем дело, готовы были ринуться на помощь таможенникам и растерзать бедную «мученицу». В конце концов кому-то из таможенников удалось выдавить упрямую старуху вместе с щенком в зал ожидания и заявить ей, что самолет летит без нее. После этого бравая бабка мгновенно перестала рыдать, передала бедного скулящего щенка кому-то из провожающих, и, как ни в чем не бывало, прошла в отстойник. Все смотрели на нее с любопытством и злобой, но ей, похоже, дела не было до других, она стояла с уверенным и независимым видом и смотрела поверх всех.
Наконец-то их повезли к самолету. Но, похоже, кому-то нужно было, чтобы Анна надолго запомнила момент прощания с родной страной. (Может, для того, чтобы у нее не оставалось никаких радужных иллюзий). Когда пассажиров стали запускать в самолет, Анну с маленькой Соней провели в самый первый ряд – там, где места для пассажиров с детьми. Не успела Анна перевести дух (слава Богу, уже в самолете) и усадить Соню к окошку, как к ужасу своему увидела, что скандальная бабка занимает сидение рядом с ней. Она чуть не расплакалась, нервы ее были на пределе: ей предстояло опять смириться с обстоятельствами и покорно терпеть рядом с собой эту старую склочницу весь полет.
И как она оказалась права. Бабка, представившись Идой Борисовной, попортила ей крови, пусть и косвенно. И не только ей одной. Бедные – бедные стюардессы, кто привык на таких рейсах слегка надменно относиться к соотечественникам – они забегали перед вредной бабкой, с трудом скрывая злость и раздражение.
Как самой Анне не было неприятно сидеть рядом с самодуркой, чем-то похожей на жабу из детской книжки, но порой было занятно смотреть, как та ловко вертит экипажем. Ну, вылитая щедринская барыня со своими дворовыми. Нажимает кнопку над головой, подбегает стюардесса с дежурной улыбкой, и начинается: «Вы знаете, милая, тут дует непереносимо, сделайте что-нибудь, ну дайте хотя бы одеяло», через несколько минут: «Заберите одеяло, стало очень жарко и душно»; потом: «Принесите мне, пожалуйста, минералки», следующее: «Я просила минералки, а вы мне принесли воду, принесите минералки», «Нет, эта сладкая, я хочу простую, без сахара», «Мне что-то опять холодно, принесите одеяло», – и так бесконечно, с перерывами на сон. В это время весь самолет старался не шуметь, чтобы не побеспокоить драгоценный сон Иды Борисовны.
Впрочем, иногда той, похоже, самой надоедало мучить бедных стюардесс, и она вполне дружелюбно заводила беседу с Анной – расспрашивала ее, но больше рассказывала о себе, о сыне, к которому она летела, о его успехах в новой стране, о его семье и т. д. В такие