Карусель ее обещаний об огромных доходах, сотнях будущих сделок в юстиции вскружили мне тогда голову. Но они оказались замком из песка, а волна, что ревниво неслась по этим самым обещаниям, стремилась все разрушить. И у этого шторма было имя – кризис.
«Чертов кризис, он уже пять раз вмешивается в мою жизнь», – думал я. Правда, я лукавил, слово «кризис» я только слышал от своего отца, когда он сидел в своем кабинете и разбирал бумаги, хватаясь за голову, повторяя: «Что творится? Что они там делают?». Я не вникал, только стоял за дверью и думал, ударит ли это все по моему личному кошельку?
Глава 7
Злой рок
Кризис подбирался к нам тихо, как леопард, и одним броском опрокидывал все наши мечты: купить новую машину, съездить отдохнуть. Все сыпалось и жалобно кричало. Наши планы на будущее, сливаемые в эту черную дыру, без надежды на осуществление.
Крики по телевизору от трейдеров, цитаты от аналитиков, и их лица, что были показаны крупным планом, и неразборчивая речь: «Что делать? Кто же во всем виновен?» Бряцанье оружием, под вечер смешные программы, коль переживем. Моя Лилия Аркадьевна, например, ругалась с телевизором до самого утра, потом в тот же самый день, вместо того чтобы лечь спать, она меня ждала с открытым холодильником и вся в слезах, которые выражали примерно следующее: это проклятое государство отобрало у нее все, оставив только индейку, банку икры и свиную колбасу, да и то все это она теперь ест лишь по праздникам.
Моя машина в автосалоне все так же гарцевала и невинно улыбалась мне. Единственное, что менялось, – ее ценник, неуклонно росший вверх. Во всей этой печальной ситуации меня вдохновлял только один перспективный клиент, с которого я рассчитывал получить неплохой процентик. Это мужчина средних лет с интересным, немного потрепанным лицом. Он всегда, когда смотрелся в зеркало в своем кабинете, не раз повторял, что жизнь его потрепала, «ой какая горькая жизнь». После этих слов он доставал рюмку горькой и, делая созвучный выдох, опрокидывал в себя грамм двести, потому как больше нельзя – начиналась работа. Трудился он в заведении, что находилось на областном бюджете, а это означало, что начальники далеко, поэтому он пользовался ситуацией, как ему было выгодно. С поля зримости отчетных бумаг списывали неплохие вещи, что были куплены по госзаказу. Вот, например, цементомешалка не успела проработать и пару месяцев, как уехала в неизвестном направлении. Завхоз этого заведения никак не отставал от своего начальника. Находясь в своем стабильно нетрезвом состоянии, он признался своей любовнице, буфетчице Зосе, что он украл столько краски, что можно перекрасить Московский Кремль в разные цвета радуги. При этом, как утверждала техничка Люба, совал ей деньги и падал на колени, клялся в вечной любви и готов был увезти на край света, а в этом ему бы помогла вчера прибывшая партия цемента и известки. И весь коллектив знал это, но предпочитал