то мы и не знали, друг друга виня,
что нет уже тысячу лет друг у друга:
меня – у тебя, а тебя – у меня.
Ни горе, ни счастье уже не пугают,
но мучает голос из крайнего дня:
– Зачем отнимают, зачем отнимают
меня у тебя и тебя у меня?..
Роман
Тебе – почти что сорок,
а мне – почти что двадцать.
И мокрых листьев шорох
мешает целоваться.
Не то пройдет соседка,
не то сосед заглянет,
и хоть цела беседка –
беседовать не тянет.
Качнет шары гортензий
или шепнет на ушко,
но к ветру нет претензий –
проглядка и прослушка!
Потом промчится время,
летучее, как пламя.
И что там станет с теми,
застенчивыми, нами,
никто уже не вспомнит,
никто уже не знает.
Лишь ветер парус комнат,
как прежде, надувает.
Там мне – почти что сорок,
тебе – почти что двадцать.
И кажется, что – морок,
и тянет целоваться.
И видится, что шалый
горит огонь в камине.
И губы твои – алы,
и губы мои – сини
от взглядов этих жарких,
застенчивого «здрасьте»,
от этой кочегарки
безумия и страсти.
…Закуришь, выйдешь в сени.
Я встану на пороге
у молодости, лени,
у полной безнадёги…
* * *
Все пропадет – и молодость, и сила
не одного сводящая с ума.
Покинут все меня. Не ты ли, милый,
средь первых будешь?..
Да и я сама
уйду от вас. Снега моей державы,
моих степей глухие ковыли
и сильных рек большие переправы
меня спасут от близости земли –
сырой, отверстой, глинистой…
Печалью
нас в этом мире вряд ли удивишь.
…Две девочки – две парки за плечами
прядут, прядут немыслимую тишь.
И им в ответ семь ангелов играют,
и, содрогаясь, слышу я вдали –
моих любимых ангелы сзывают
на Страшный Суд – со всех концов земли.
* * *
Зеленоваты без претензий,
почти уже в осеннем гриме,
ажурные шары гортензий –
гидрангий, как сказали б в Риме –
не нашем нынешнем, а Древнем,
и также древности подобны,
пристанционные деревни
микроскопически подробны:
заборы, мостики, перила,
старуха в пестром «адидасе»,
и все, что не было и было
в каком-нибудь девятом классе.
Мы сами выбрали разлуку,
чтоб к прошлому казаться ближе,
и если ты протянешь руку,
я, может быть, ее увижу –
из этой электрички шумной,
из нашей жизни безутешной,
из юности ее безумной,
её