– Ничего смешного в этом нет! А выйти что могло? Ведь все уж согласились.
– Приехали уж гости, почти весь свет, родня. Все думали, Марию поведут к венцу, а тут Полина! Разговоров много б было! Её вуалею накрыли так, чтоб до поры никто не догадался, что не Мария это. И я велел тогда, чтоб эти ваши пришлые в моем имении венчались, а те другие, наши, значит, у Стромилова. И тайно! Они на Демоне уехали, с письмом. Стромилов мастер был повеселиться! Такие фортели выделывал тогда! Вот там и обвенчали их. А Полюшка его жене всё рассказала. И про тебя, видать. Иначе бы тебя не отпустили.
– Вот, значит, кому обязан я!
– А разве ж ты не знал?
– Сказала мне его жена, чтобы на Полюшку молился, да только я тогда не понял почему! А Демона я видел. Красавец конь!
– Хорош! – согласился с ним князь.
– А дальше было что?
– А дальше было так – Насонов все крутился рядом. Приехал он не вовремя! Как раз в день свадьбы. И понял, что Полюшка его уже с другим повенчана. Он к нам в имение поехал, да заприметил, что в лесу две пары кольцами и платьями меняются. Как я велел. Чтоб пары обменялись, и никто уже подвоха не заметил. А тут Насонова к нам принесло! Он рассказал Марии всё, и стали они за нами наблюдение вести. И многое прознали… Ну, тут Оксаночка моя и постаралась… Заслала их в горелый лес, а там кругом болота. Да, что я, знаешь ведь, поди! Сам там скрывался.
– Знаю! Мне ль не знать! Я там такого натерпелся!
– Ну, дело было сделано. Полина и Владимир венчаны, пора уж было вашим уходить, да вот случилась незадача! Уйти-то, как пришли уже нельзя! Порталом было зеркало! А в зеркало войти лишь с брошью и серьгами можно было. А Мария серьги не дает! Мы к ней и так, и сяк, уперлась! Ну и решили их украсть. Владимир ваш в окно залез, да всё украл, а серьги потерялись. Ну, дальше знаешь сам.
– Я их под окнами нашел, когда в кустах сидел и наблюдал за домом. Мне интересно было всё. Ведь я историк! Ходил я по имениям и незаметно смотрел. А тут сверкает что-то в траве! Я нагнулся, поднял находку и обомлел. От красоты! Серёг таких я никогда не видел. Потом в болотах спрятал. Думал, коль не найду хозяина с собой в свой век возьму.
– Не жалко было отдавать? – с хитринкой глядя на Дениса, спросил Илья Петрович.
– Чужого мне не надо. А как узнал, что без серёг мы в свой век попасть не сможем, так что тут говорить? Я счастлив был, что наконец-то встретил тут своих, и что домой уйдем. Устал я по болотам шастать, да если б даже у Насонова прижился, домой хотелось очень!
– Ну, вот и всё мы вспомнили с тобой. И всё по полкам разложили. Пора уж спать! Сегодня, чую, рано не проснусь, к полудню бы подняться. Оксане будет лихо! Шустрая у нас Любашка! За нею глаз, да глаз!
– А про Стромилова что слышно? Почему сказал ты, что он любил гулять. Он умер?
– Господи, помилуй! Нет! Дочь заневестилась. У ней дебют. Он в Петербург её увез. Она от первой у него жены. Ещё сынок есть. Только он ещё малыш. Тут с нянькою и с дядькой остается. А Варюшку Стромилов в свет везёт. Пора ей замуж. Там остепенится!
– Невеста