Князь задумался.
— Не пеняй на меня, княже, — спокойно продолжал волхв. — Радость от твоего княжения для земли нашей действительно велика будет. Но испытания, равно, как и беды, на твою долю выпадут немалые… В первую очередь от сродников. Но знай наверняка: имя твое на многие века в памяти потомков сохранено будет… Свидетельствовать же о твоих возможных путях впредь обещаю, но принимать решения ты должен будешь каждый раз сам.
— Спасибо, отец… — промолвил смиренно князь.
— Да какой же я отец? Отец у нас один. Он же Творец Небу и Земли…
И они расстались.
Князь свой путь продолжил, держа в памяти слова волхва.
Все, что волхв тогда предсказал, сбылось: период его правления был довольно спокойным, особенно в отличие от предшествующих лет. Усобицы случались лишь эпизодически, а князь, памятуя слова старца, всегда старался примирять враждующие стороны и предотвращать любые конфликты.
И вот теперь великий князь был при смерти.
Он снова бросил взгляд на волхва и вдруг понял, что он может слышать каждое обращенное к нему слово, казалось бы, молчавшего гостя. Равно как и волхв слышал все слова, исходившие из глубины сердца князя.
Очевидно, что это было сделано специально для того, чтобы чьи-то чужие уши не стали свидетелями этого важного и судьбоносного разговора, а следовательно, не пронесли потом его искаженную суть по городам и весям гордых удельных князей, а также по широкой степи до разноязычного Сарая или томного, задыхающегося под толстым слоем золотой пыли Царьграда.
Может быть, то могли быть даже последние слова великого князя, зело хворавшего и не встававшего с постели уже много дней.
— Ты еще поживешь, княже, — безмолвно вещал волхв. — Сие, что тебя поразило, имеет название лихоманки. Еще немного потрясет, а к утру и забудешь, что был болен.
— Благодарю! Какой силой сие творишь? — так же мысленно вопрошал князь.
— Верою в Бога-Отца.
— Творца Небу и Земли… Помню! Ты здесь лишь с этой целью?
— Нет! — продолжал белоголовый старец. — Меня беспокоит будущность этой земли. Мне нужен муж, способный после тебя вобрать то лучшее, что есть в тебе, и на гребне твоей славы, заложить основы нового града, но не вотчинного, а того, что положит начало и даст возможность для объединения всех градов русов под единым державным скипетром.
— И в единой вере?
— С верой будет сложнее, — тут волхв сделал паузу, а потом продолжил. — Сами разделившись на уделы, каждая из них трясет золотой мошной, обрастая землями и властью. Так в борьбе за злато и канут в вечность, погубив народы, вверившие им свои чистые души. Но сие будет нескоро…
— Я принял христианство, — чуть шевеля губами, молвил князь. — И сыновей пытался в этой вере воспитать.
— Дозволь, великий князь, мне рассказать тебе одну историю, — негромко начал волхв. — Великая княгиня Ольга, вернувшись домой из Константинополя, выбрала