…Трехактная пьеса была готова. Когда я перечитал ее у себя, в нетопленой комнате, ночью, я, не стыжусь признаться, заплакал! В смысле бездарности — это было нечто совершенно особенное, потрясающее! Что-то тупое и наглое глядело из каждой строчки этого коллективного творчества. Не верил глазам! На что же я надеюсь, безумный, если я так пишу?! С зеленых сырых стен и из черных страшных окон на меня глядел стыд. Я начал драть рукопись. Но остановился. Потому что вдруг, с необычайной чудесной ясностью, сообразил, что правы говорившие: написанное нельзя уничтожать! Порвать, сжечь… от людей скрыть. Но от самого себя — никогда!16
Как видно, еще задолго до начала работы над романом «Мастер и Маргарита» в сознании Булгакова возник тот самый образ «бессмертных» рукописей. Во Владикавказе Михаил Афанасьевич сочинил драмы «Самооборона», «Братья Турбины», «Парижские коммунары», «Сыновья муллы». В апреле 1921 г. в письме к сестре Вере Афанасьевне драматург сетовал: «…Творчество мое разделяется резко на две части: подлинное и вымученное. Лучшей моей пьесой подлинного жанра я считаю 3-актную комедию-буфф салонного типа «Вероломный папаша» («Глиняные женихи»). И как раз она не идет, да и не пойдет, несмотря на то, что комиссия, слушавшая ее, хохотала в продолжение всех трех актов…»
Впоследствии свои владикавказские пьесы Михаил Афанасьевич уничтожил в 1923 г., однако, по иронии, суфлерский экземпляр одной из них («Сыновья муллы») был обнаружен спустя 10 лет после смерти автора и сегодня доступен для прочтения. Другая пьеса — четырехактная драма «Братья Турбины», по воспоминаниям Юрия Слезкина, лишь отдаленно напоминала гремевшие в середине 1920-х гг. «Дни Турбиных» (сестра Булгакова, Надежда Афанасьевна, считала, что пьеса не имела ничего общего с романом «Белая гвардия» и драмой «Дни Турбиных»; а первая жена, Татьяна Николаевна, говорила в интервью исследователям, что герои поставленной во Владикавказе пьесы ничем не напоминали ей семью Булгаковых).
Действие пьесы происходило во время Первой русской революции 1905 г. в семье Турбиных — известно, что один из братьев был изображен Булгаковым как революционер, другой — эфироман. В феврале 1921 г. Булгаков сообщал своему двоюродному брату Константину, что работает над серьезным романом, и сетовал, что современность не интересуется индивидуальным искусством, а заветная мечта Михаила Афанасьевича стать писателем исполнилась, но выглядела насмешливо и уродливо: вместо столичной сцены была провинция, вместо серьезных произведений — незрелые пьесы, сделанные наспех.
По