Половец раскосыми глазами хитро посмотрел на Святослава, сказал:
– Ты же, князь, ведаешь, что я у тебя попрошу.
– Саблю?
– Саблю, князь, – спокойно сказал половец.
– Я же тебе рек, что сия сабля моя любимая. Еже хочешь, отдам коня, отдам меч, а саблю сию не могу.
– Пардус тоже мой любимый ловчий зверь. Мне шибко тяжко с ним расставаться, но я ведаю, что князю надобен пардус.
– Надобен, гром тебя побей, грабишь, тать поганый, – ругался Святослав, снимая с себя любимую саблю в дорогих ножнах.
А что было делать? Лучшего дара для Суздальского князя трудно было найти.
Пир был в пятницу, в день похвалы Богородицы, и, несмотря на пост, Святослав не сдержал себя, забыл о гордости, проявил жадность, охмелел от вина, пива и медов, много и сытно ел.
Святослав Ольгович вздрогнул, проглотил подступивший к горлу ком боли, обиды и стыда, по – стариковски кряхтя, с помощью дружинников сел в седло.
– Мы, Хвост, помалу поедем, а ты скачи к Почайной.
– Пошто к Почайной? – спросил тысяцкий.
– Не перебивай, все обскажу. Около Почайной живет гость, что торгует лошадьми.
– Захар?
– Захарий. Мы у него брали иноходцев, егда перевозили мощи Игоря в Чернигов.
– Зело добре ведаю сего Захария и его подворье. Скупой муж. Одно слово, гость.
– Вот и речи сему Захарию, чтоб подготовил все для того, чтоб перековать коня. Там есмь у него кузнец, язычник. Мы вборзе подъедем. Пусть все подготовит Захарий, чтоб задержки не было.
Тысяцкий Хвост по – молодецки вскочил на коня, гикнул, что есть мочи. Конь сорвался с места. Скоро лихой наездник скрылся за кустами, только комья земли прошуршали по траве, взбитые копытами лошади.
Вот так всегда, этот воевода ничего не делает тихо и спокойно. Как вихрь мчится по дорогам Руси, если на баралище, то в самой гуще боя. Сколько лет он рядом со Святославом, и нет боярина честнее и вернее, чем этот воевода. Боже, как он бушевал и убивался, когда пришли вести об убийстве князя Игоря. И потом через три года, когда Юрий Долгорукий временно занял киевский стол, первому Хвосту пришло в голову перенести мощи князя Игоря из церкви святого Симеона, что на Копыревом конце Киева, в Чернигов в храм Святого Спаса.
Там же, когда забирали раку с телом князя, Святослав встретил молодого боярина Рагуйлу Добринича, который рассказал, как он просил отпустить князя Игоря в Новгород – Северский, не сажать его в поруб. В порубе князь сильно заболел. Изяслав Мстиславович настаивал постричь Игоря в монахи и заточит его куда – нибудь в дальний монастырь под строгий надзор. Когда же Игорь заболел и думал, что скоро умрет, он сам попросился, чтоб его постригли в монашеский сан. Его постригли и перевели из поруба в монашескую келью. Через восемь дней князь – монах поправился. Но великий князь так подстроил, что будто смерды, злые на князя, убили его.
– Кто убил брата? – спросил тогда Святослав.
– Не