– Метр тридцать, – подсказал Хотимов.
– Метр тридцать… – повторил Баранов. – Заднюю стену сауны занимает четырехъярусный полок.
Вспышки фотокамеры озарили помещение. В ярком молочном свете труп выглядел особенно жутко. Он казался призраком из потустороннего мира, по чьей-то странной прихоти оказавшимся на земле.
Следственная бригада трудилась вовсю, когда приехал подполковник Ветров – начальник УВД. «Волга» с проблесковым маячком на крыше подлетела к самым ступеням центрального входа, уткнувшись бампером в бетон.
Ветров еще не пришел в себя после вчерашнего банкета. Темные мешки под глазами с нездоровой желтизной, густой перегар изо рта, неуверенная походка были следствием праздничного возлияния.
– Где? – проревел Ветров, вывалившись из машины.
Мальчишка-милиционер, охранявший вход, взял под козырек.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – он щегольски прищелкнул каблуками.
– Где Хрунцалов? – астматически задыхаясь, орал начальник, дергая дверь на себя.
Она не поддавалась.
– От себя толкайте, – робко посоветовал мальчишка, не решаясь приблизиться к разъяренному подполковнику.
Облачение Ветрова походило скорее на маскарадный костюм, чем на форму какого-то важного чиновника – главы местной правоохранительной конторы. Наброшенная на плечи шинель прикрывала пеструю спортивную куртку, из-под которой предательски торчала вылезшая из брюк мятая майка.
Ветров не владел собой. От сурового блюстителя порядка, привыкшего цедить сквозь зубы приказы, ничего не осталось. Вместо него был выворачиваемый наизнанку страхом человек с подполковничьими звездами на погонах. Но привычка рычать въелась в нутро начальника УВД.
– Сержант! Советы здесь даю я! – брызнул слюной в лицо молодому милиционеру Ветров. – Открой дверь, мать твою… – он притопнул ногой, как расшалившийся ребенок.
Григорий Константинович Ветров был многим обязан покойному мэру. Собственно говоря, их можно было бы сравнить с двумя альпинистами, покоряющими заоблачную вершину в одной связке. Иногда тоскливыми осенними вечерами Ветрову становилось не по себе при мысли, как высоко он взлетел и какими делами ворочает.
Должность, звание – это ерунда. Пенсия, третья звезда на погоны отнюдь не были пределом мечтаний Григория Константиновича. Ему грезились другие горизонты, на которых вырисовывалась белоснежная вилла под калифорнийскими пальмами, желтокожий повар-китаец, сверкающий «Линкольн» и ласковые пальчики голливудской красотки на тонкой ножке высокого бокала с «Реми-Мартин».
Подполковник к числу немощных романтиков не относился, неосуществимыми проектами не занимался. Он был сугубо практичным, расчетливым человеком. Сотрудничество с Хрунцаловым имело конкретное материальное воплощение – тугие бумажные брикеты,