Все эти положения не вполне согласуются с классической генетикой Вейсмана-Моргана и, в частности, Менделя, постулаты которой таковы: 1. Генотип (информация о существе, состоящем из триллионов клеток) сосредоточен в комбинации (нескольких миллиардов) атомов ДНК. 2. На структуру генов внешние условия (особенности жизни организма) целенаправленно не влияют. 3. Хромосомы способны меняться (мутировать) под действием таких факторов, как радиация, химические агенты, но лишь совершенно непредсказуемым образом. 4. Эволюция возможна только как результат полового отбора – то-есть, выбраковкой особей с теми или иными, проявившимися в фенотипе особенностями. Если последние благоприятствуют выживанию, а также размножению, то «подхватываются» эволюцией, и продолжаются в генотипе потомства.
В пользу первой ветви генетики свидетельствуют успехи Мичурина в гибридизации растений путем физического соединения жизнеспособной части одного растения – листьев, цветков, почек, плодов (т.н. привой) к стеблю или корням другого, обычно неокультуренного, устойчивого к заболеваниям (подвой). Обе биологические системы получают общую циркуляцию ферментов (белков), жизненных соков, специфических химических веществ. Иногда плоды приносят два растения, иногда – только одно, становящееся основным. То, что выросло, сочетает свойства систем, которые можно назвать «родителями». Полученные семена также дают гибриды. Правда, через два-три поколения, свойства созданных таким образом растений, по каким-то причинам возвращаются к исходным значениям. Так что мы не можем попробовать именно тот сорт яблок, который дали созданные руками и умом Ивана Мичурина, деревьях.
В любом случае, этот, пусть даже временный результат, с позиций формальной генетики, невозможен. Получается так, что химический состав среды, режим общего питания, гормональный (белковый) фон, одинаковые температура, влажность, освещенность, и т. п. влияют на незыблемый, казалось, генотип, и изменяют его в сторону, так сказать, взаимного подобия разнородных растений.
Против первого принципа мичуринской генетики говорят опыты с отсечением хвоста у крыс в нескольких поколениях. Рожденные от бесхвостых родителей крысята обязательно имеют хвосты. Следует вывод о том, что полученные при жизни признаки не наследуются. Мичуринцы возражают тем, что полученное изменение тела не связано с режимом питания, гормональной биохимией, и не является образовавшимся естественно, полезным приспособительным отличием. Наследственные изменения, возможно есть, но они выражены, в данном случае, в мелких отклонениях от нормы поведения, которые лаборантами целенаправленно не выявляются. «Попробуйте же прищемить подопытным животным хвосты, так, чтобы само их существование доставляло тем постоянное неудобство, давало химические, гормональные