– Твое положение должно было бы научить тебя смирению, – заметил Артемий.
– Но все это скоро закончится, – продолжал художник, не обращая внимания на замечание боярина. – Как только я закончу работу, я покину эту дыру и отправлюсь туда, где мой талант оценят по справедливости.
– В Смоленске много талантливых художников.
– В Смоленске? Но почему ты думаешь, что я отправлюсь в Смоленск? Я собираюсь пойти в Киев. Лишь великий князь и митрополит способны понять, на что я действительно способен.
– Дорога в Киев длиннее, чем кажется. Многие ждут годы, прежде чем их представляют ко двору.
– Я знаю, что добьюсь успеха, – уверенно ответил молодой художник. – Впрочем, все так говорят. Образованный боярин, который недавно здесь был, тоже посоветовал мне идти в Киев. А он знаком с великим князем.
– Он был знаком с ним. Разве ты не знаешь, что Господь призвал его к себе?
Впервые с начала разговора молодой человек растерялся.
– Это правда… Он умер… И мне очень жаль. Он был тонким знатоком живописи.
– Когда ты видел его в последний раз?
– Мы долго беседовали с ним после вечери накануне его отъезда из пустыни. В тот день во время вечерней молитвы меня посетило божественное вдохновение. Я хотел изменить лицо, которое, на мой взгляд, было недостаточно выразительным. Я распорядился принести свечи. Я работал, когда он вошел в церковь с единственной целью – полюбоваться моим произведением перед отъездом, как он сам мне сказал. Он не прерывал меня, поскольку знал цену вдохновению… Потом мы почти всю ночь беседовали.
– О чем вы говорили?
– О зле, которое может отражаться на лице человека. Но бесполезно пересказывать тебе наш разговор, боярин. Ты не сумеешь его понять, – добавил Злат со снисходительной улыбкой. – Ты, кто думает, что монахи – святые и что люди могут стать лучше, любуясь благочестивыми изображениями.
– Благодаря моему положению и должности я, в отличие от тебя, знаю, на что способен человек, – заметил Артемий, не теряя хладнокровия. – Я приехал сюда по приказу князя Владимира, чтобы найти убийц хранителя библиотеки, и ты расскажешь мне обо всем, что я хочу знать.
Склонив голову, Злат несколько минут молчал, потом смущенно сказал:
– Я не хотел обидеть тебя, боярин. Ты волен думать все, что угодно, о живописи и людях. А что касается твоего поручения, то клянусь тебе на кресте, что с ученым боярином я не разговаривал на другие темы, и не понимаю, как наша мудреная беседа может тебе помочь…
– Он говорил о том, что его удержало в пустыни после отъезда торгового каравана?
– Думаю, он хотел посмотреть несколько старых манускриптов, хранящихся в библиотеке. Он посоветовал мне попросить у отца-настоятеля разрешение взглянуть на византийские