– Надо идти. И это, как его…
– Что «это»? – резко спросил Зажим, не выпуская из пальцев волосы уголовницы. Ходжа указал на кровь, которая продолжала сочиться из разбитой губы женщины.
– Ни к чему нам лишние следы. Ни кровь, ни сопли, ни ссанье. Собаки враз все учуют.
Приблизившись к зэчке, он подмигнул ей.
– А если что, бить можно в живот. На теле много мест, где кулак не оставляет следов. Да, цыпа?
Ухмылка на лице заключенной стала еще шире.
«То ли издевается, то ли и вправду конченая дура», – подумалось Зажиму, и в какой-то миг ему, матерому уголовнику-рецидивисту, убийце, стало неуютно. Он разжал пальцы, высвобождая сальные волосы женщины. У него возникло ощущение, что он смотрит на старую, облепленную паутиной дверь в заброшенном подвале, сквозь щели которой тянет стылым холодом. Что там, за этой дверью?
И вообще, кто эта ненормальная? Куда ее везли вместе с ними в «стакане»?!
Впрочем, сейчас времени для допроса не было. Возможно, он получит ответы на эти вопросы. Зажим не без труда заставил себя отвести от нее взгляд.
– И все равно я не въезжаю, – угрюмо сказал он. – Почему тот, кто за нас впрягся, сбежал? Почему не дождались нас?
Ходжа пожал плечами:
– Значит, свой интерес был. Может, пацаны светиться не хотели перед нами. Доктор же написал в маляве: «Жду возле Сирени». Все, баста. Айда, шевелим булками.
С этими словами он пихнул в бок Носа.
Мутные глаза-монетки зэка замерцали. Словно припустил дождь, и вода в луже, на дне которой лежали эти самые монетки, слегка очистилась.
– Снимите это, – мягко сказал он, поднимая закованные в наручники руки. – Мне неудобно в них идти.
– Да щас, разбежался! – заржал Ходжа. – Может, еще массаж сделать? Внутренний?
Нос терпеливо ждал, не убирая руки, и Ходжа влепил ему подзатыльник. Только после этого, недовольно поведя плечом, Нос зашагал в чащу.
Зажим развернулся к женщине:
– Пойдешь сама или мне выбить тебе еще один зуб?
Не дождавшись ответа, он схватил заключенную за плечо и сильно сжал его. Несчастная вскрикнула, и Зажим с удовлетворением кивнул.
– Вот и хорошо. Учись быть послушной.
Женщина зашаркала ботинками со стоптанными каблуками, шелестя травой.
– А ты что встал, валенок? – прикрикнул Зажим, глядя на замершего Саву.
Толстый зэк отвел взгляд. В его глазах стояли слезы, и он не хотел, чтобы уголовник это видел.
Через полчаса они нашли еще одну зарубку. Ходжа долго и придирчиво разглядывал рубец на стволе тополя, потом, зачерпнув горсть земли, густо замазал его.
– Если собака возьмет след, это не поможет, – осмелился высказать свое мнение Сава. – Тем более земля скоро высохнет и…
– Если бы у бабушки были бы рога, она бы стала трамваем, – не дал ему договорить Ходжа. Он отошел на пару метров, критически разглядывая результат своей работы.
– На вкус дерьмо, но мажется хорошо, – пробормотал он. – Ну хоть