– Какой же ты, Боров, циник! – окончательно поникший Жан подпер рукой подбородок и уставился в потолок, – никакой в тебе романтики.
– Лучше быть циником, чем трупом, – заключил капитан, – а ты, Жан, и не романтик вовсе, а самый натуральный сексуальный маньяк-самоучка. Сиди-ка лучше под замком! Если совсем невтерпеж, то смотреть и даже подслушивать можешь через камеры наблюдения.
– Тьфу, черт! – я только сейчас сообразил, что вся команда будет внимательнейшим образом следить за моим позором, сидя в креслах и хрустя попкорном, – вуайеристы несчастные!
Столовая взорвалась приступом дружного хохота, и даже Гильгамеш хрюкнул пару раз.
– Что ты, вообще, так к ней рвешься, Жан? – продолжал недоумевать капитан, – мы всего третий день на вахте, а ты как будто уже по женскому обществу соскучился.
– А тебе, Боров, разве не интересно?
– Да что такого архиинтересного в какой-то посторонней девчонке, чтобы прямо с ума сходить?
– Но она же никарка! Настоящая живая никарка! – Жан в эмоциональном порыве вскинул вверх руки, – их ведь более полувека никто в глаза не видел!
– И что с того?
– У них там два поколения сменилось вдали от Земли и от Солнца. Они родились и выросли в космосе, в невесомости, и не могли не измениться.
И я хочу знать, как далеко ушла их эволюция! У меня, вообще, чисто научный интерес.
– По-твоему у них что, антенны на голове вырасти должны? Или маленькие реактивные двигатели на заднице?
– Хватит подкалывать, – насупился Жан, – съешь горохового супа побольше – и у тебя самого реактивная тяга появится.
– Тогда чего же ты ожидаешь увидеть?
– Que sais-je?! Я не прорицатель.
– Не-е-ет, так не пойдет, – Борис подался вперед и положил руки на стол, – в этом вопросе необходимо разобраться. А то кто знает, вдруг из шлюза и впрямь какое-нибудь чудище с клешнями и щупальцами вылезет. И все, прощай, наш юнга! Что скажешь? – и он, ехидно ухмыляясь, повернулся ко мне.
– Умеете же вы наполнить оптимизмом своих подчиненных, – я с тоской заглянул в свою чашку. Остатки моего аппетита словно корова языком слизала. А если наша гостья действительно страхолюдиной окажется? Смогу ли я продолжать мило улыбаться и вести с ней непринужденную беседу? Или меня стошнит от одного ее вида?
– Ты на фантазии Жана внимания не обращай, мы будем исповедовать научный подход. Вот ты, как самый здравомыслящий из нас, как считаешь? Каких отличий никаров от обычных людей можно ожидать? Даже один год, проведенный в невесомости, подчас вызывает в организме необратимые изменения, а тут речь идет о целом поколении.
– Ну, во-первых, – я рассеянно подергал себя за ухо, – судя по тому, что они все еще живы, эти отличия не должны быть очень уж сильными. За столь короткий срок сколь-либо значимые перестройки в генотипе невозможны, так что о нежно-зеленой чешуйчатой коже и антеннах на голове можно забыть.
– Жаль, – Жан печально вздохнул.
– Речь