– С ним только свяжись, полгода будет опохмелки выклянчивать, – хмуро заметила Анастасия Семеновна.
– А меня почему забыли? Я же просил вас, Анастасия Семеновна, работы меня не лишать. А сенокос – это ж мечта!
– Особо не размечтаешься… Сенокос – такое дело, семь потов сойдет, – предостерегающе сказала Анастасия Семеновна, внутренне довольная моим рвением.
– Не лишайте меня этой радости. Сто лет не брал в руки косу…
– Вот видишь, мам: записался добровольцем, – искренне гордясь мною, сказала Светлана, и предстоящий сенокос ей, как мне показалось, был уже не в тягость.
6
В пятницу, дождавшись Светлану с работы, Анастасия Семеновна удалилась куда-то с озабоченным лицом и вскоре подъехала к воротам на телеге. Рыжая, с желтоватой гривой крупная кобыла покосилась на меня большим зеркально-черным глазом, но я смело погладил ее по хребтине, взобрался на тесовый передок телеги, взял в руки вожжи и сразу почувствовал себя мальчишкой.
Светлана принесла в телегу охапку старой одежды,
– Пригодится от дождя и комаров, – сказала она и, увидев, как мать тащит грабли и вилы, крикнула: – Мам, все это у дедушки есть. Не зря же вчера я бегала на кордон и предупредила.
Анастасия Семеновна суетливо вернулась во двор, приставила к стене сарайчика орудия труда, затем в утиную скороходную развалочку сбегала к соседке, попросила ту за домом приглядеть, корову подоить, в стадо выпроводить.
– Чем людей канителить, осталась бы дома, мам… Без тебя управимся, – присаживаясь рядом со мной на передок телеги, посоветовала Светлана, дослушав разговор матери с соседкой, что громко велся через забор.
– Ага. Управитесь!.. Так управитесь, что… – Анастасия Семеновна метнула в нас резкий взгляд и решительно полезла в телегу.
Светлана привстала, помогая матери взобраться в дощатый кузовок и, когда Анастасия Семеновна, охнув, перевалилась через борт, села уже не рядом со мной, а возле нее. Буланая будто только и ждала этого момента: стоило хозяйке оказаться в телеге, как лошадь без какой-либо моей команды зашагала по дороге.
– Но-о, – запоздало прикрикнул я, шлепая ременной вожжой по бархатистому крупу кобылы. Но она шагала ровно и невозмутимо.
– Па-ашла, Буланка, ну, па-ашла! – понукала ее Анастасия Семеновна, не повелевая, а словно бы разрешая лошади с медленного шага перейти на привычную дорожную трусцу. – Не шибко прытка. Раскормил Пантелеич ее при пекарне. Это лошадка завхоза нашего.
Помолчав немного, Анастасия Семеновна напомнила дочери:
– Сулила подружку на сенокос позвать. Где ж она?
– На выходные дни Тоська в город укатила… Да ты не болей, мам. Сами управимся. Два мужика будут косить, а мы с тобой сгребать да стоговать, – бойко утешала Светлана.
– Работнички, – усмехнулась Анастасия Семеновна. – Один другого стоит. Дед Берендей с радикулитом и грыжей.