– А что, погуляем сегодня, братцы? – спросил спудей, которого прозвали Ховрах.
Ховрах, как та степная зверушка, от которой он получил свое прозвище, был очень запаслив, и у него всегда можно было разжиться куском хлеба или перехватить несколько грошей. Он был настолько великодушен, что никогда не требовал возврата долга в срок, но все и так приносили ему денежку, потому что в следующий раз, когда голодный должник со скорбной миной протягивал грязную пятерню за очередным кредитом, Ховрах молча показывал ему кукиш и на этом прекращал с таким типом общаться.
Ховрах был щедр и часто устраивал дружеские попойки за свой счет. Откуда он брал деньги, было загадкой для всех. Ховрах происходил из семьи приходского священника с кучей детей – «семеро по лавкам». Поэтому он никогда не ездил домой на каникулы, взять там было нечего. Не исключено, что Ховрах воровал, но так удачно, что ни разу не попался.
– Гулять не на что, – ответил Микита и с сокрушенным видом вывернул карманы.
– А разве я спрашивал про деньги? – улыбнулся Ховрах.
– Нет.
– Так о чем тогда речь? Сегодня я угощаю. Поднялись и потопали.
Бурсаку собраться – только подпоясаться. Вскоре шесть сорвиголов шагали по лабиринту улочек и переулков, распугивая прохожих и собак, – меньшей компанией шататься по ночному Киеву опасно. На темном небе появился месяц, озарив все вокруг, и в его свете стал виден пивной бочонок – вывеска шинка. Бурсаки заглянули в приоткрытую дверь, повздыхали и пошли дальше. За добротными дубовыми столами сидели цеховые. А с ними бурсаки не ладили, особенно с подмастерьями, с которыми частенько дрались.
Но вот показалась башня с флюгером – спудеи добрались до Ратушной площади. Там располагался колодец с каменным ангелом и ковшом на цепи, и бурсаки попили воды; несмотря на позднее время и на то, что на дворе апрель, погода стояла теплая, и после быстрой ходьбы их одолела жажда. Вблизи колодца высился Успенский храм, и бурсаки осенили себя крестным знамением – кто истово, а кто небрежно, вроде как отмахнулся.
Рядом по Замковой горе тянулся Боричев взвоз, по которому бурсаки и поднялись к заветному шинку. Он притулился возле бернардинского кляштора – монастыря. В старинных преданиях повествовалось о том, что когда на Нижний город опускалась ночь и он погружался в полную темноту, на гору за кляштором слетались на шабаш киевские ведьмы.
Тимко невольно поежился; он побаивался разной