Поняв, что пока нужный разговор не выходит, хозяин встал и громко, перекрывая шум, сказал:
– Прошу всех перемены ради туда, – и он показал на дверь, что вела в гостевую.
Никто не заставил себя упрашивать. Все поднялись из-за стола, к которому тотчас устремились оба холопа и начали споро менять посуду. Епанчин тоже встал вместе со всеми и, сопровождаемый Ван-Лейденом, прошёл в соседнюю палату, где иноземец, сделав галантный жест, обратился к воеводе на ломаном русском:
– Имею предложить, как воевода есть дорогой гость, маленький презент. Прошу смотреть…
Епанчин глянул, куда указал Ван-Лейден, и неожиданно увидел девушку. Она сидела на стульчике, стоявшем посередине гостевой палаты, её золотистые волосы были распущены по плечам, а в руках она держала лютню. Ощутив в груди странный холодок, Епанчин замер на месте и сделал следующий шаг, только когда хозяин торопливо придвинул ему кресло.
Подождав, пока все расселись, девушка тронула струны лютни и, глядя прямо на воеводу, запела. Слов её песни Епанчин толком не разобрал. Похоже, выпитое ренское ударило ему в голову, и сейчас воевода ощущал некое умиротворение, вызванное сладкоголосым пением.
Девушка спела ещё несколько песен, собравшиеся начали бурно выражать восторг, а Епанчин, стремясь стряхнуть внезапное наваждение, незаметно от хозяина вышел во двор. Вино таки взяло своё, в голове шумело, и воевода, не понимая толком, что происходит, бездумно смотрел перед собой.
Сколько времени он так простоял, Епанчин не понял. Он обернулся только тогда, когда кто-то мягко тронул его за локоть и негромко спросил:
– Пан воевода отдыхает?
Увидев рядом с собой неизвестно откуда взявшуюся ту самую девушку, Епанчин, стряхивая обволакивающий хмель, мотнул головой.
– Ты чего хочешь?
– Поцеловать тебя, – улыбнулась девушка и неожиданно в самом деле чмокнула воеводу в щеку.
– С чего это ты? – малость опешил Епанчин.
– А понравился, – задорно ответила девушка, и воевода вдруг ощутил, как кровь ударила ему в голову.
Но тут ему сразу же вспомнились слова келаря и, решив, что это всё по наущению Ван-Лейдена, воевода пьяно качнулся:
– Что, может, и в баню со мной пойдёшь?
– А это ежели позовёшь… – с некой заминкой ответила девушка и, резко отшатнувшись, поспешила в дом…
Старший корабел Дединовской верфи Ламберт-Гельд, стоя у самого уреза, неотрывно смотрел на выстроенную им здесь голландскую пинассу, парусное вооружение которой было завершено всего какую-то неделю назад. Речное дно в этом месте круто уходило на глубину, и оттого не обычный плоскодонный дощаник, а настоящий мореходный корабль мог стоять совсем близко от берега.
Работы шли больше года, зато теперь кроме первого военного корабля Московии, получившего гордое имя «Орёл», были спущены