Джо уже несколько часов патрулирует холмистые улицы Чарлстауна, он в машине один. Обычный дневной объезд, в чем, разумеется, уже есть противоречие, и Джо о нем знает. Не бывает обычных объездов. Одна из причин, по которой он свою работу и любит, и терпеть не может.
Любит, потому что это значит, что ему никогда не бывает скучно. Не то чтобы каждая минута любого дежурства захватывающе интересна. Большей частью часы дежурства еле ползут, утомительно и отупляюще, начинаясь с поверки и нелепых танцев – попробуй, найди в море одинаковых припаркованных на стоянке патрульных машин чертовы четыре цифры – номер той, к которой приписан. А потом ездишь по знакомым улицам и ничего не происходит, совсем ничего. А потом неизбежно что-нибудь да произойдет.
Поступит звонок. Кто-то вломился в дом на Грин-стрит, какой-то муж бьет смертным боем свою женушку, затор с участием бензовоза, перевозящего авиационный керосин, на северном шоссе, грабят банк, похищено несколько сумочек из офиса в центре Шрафта, пьяная драка возле «Уоррен Таверн», групповая драка во дворе школы, в гавани нашли затонувшую машину с трупом внутри, кто-то спрыгнул с моста Тоубин. Что угодно может случиться, всегда разное. Каждая кража, каждое нападение, каждый семейный скандал не похожи на остальные, а разнообразие не дает заскучать. Оно означает, что каждый звонок может призвать Джо вспомнить любой из навыков, которым его обучили, или их все.
Выезд на вызов предоставляет Джо еще и редкую возможность пережить то, что он больше всего любит в своей работе: на деле помочь кому-то в трудную минуту, быстрыми решительными действиями принести победу хорошим, а плохих убрать с улицы, сделать этот уголок планеты чуть безопаснее. Если это звучит, как слащавое выступление перед школьниками на классном часе, так тому и быть. Именно из-за этого Джо по-прежнему является на переклички. Он готов поставить билеты в ложу на стадионе «Фенуэй»: любой офицер, послуживший с его, чувствует то же самое.
Но это палка о двух концах. Каждый вызов несет с собой опасность того, что Джо столкнется с ненавистной стороной своей работы. Полицейские каждый день видят мохнатое вонючее подбрюшье человечества, все самое мерзкое и злое, на что способны люди, такое, что гражданские, слава богу, и представить себе не могут. Поступает вызов. Мужик из Роксбери задушил свою жену, запихал ее в мусорный мешок и сбросил с крыши многоквартирного дома. Мать в Дорчестере утопила в ванной своих трехлетних сыновей-близнецов. Две бомбы на марафоне.
Джо учили работать в любых условиях, их всех учили, и штатный психолог есть. Джо довел до совершенства искусство травить грубые шутки и вести себя как ни в чем не бывало – стандартный и вполне понятный арсенал защитных механизмов, служащих для того, чтобы не пускать в себя зверство, которое приходится видеть. Но оно все равно проникает внутрь. И меняет его. Всех меняет.
Фокус в том, чтобы не дать ему отразиться на Роузи и детях. Он помнит тело девочки-подростка, которой дважды выстрелили в голову и бросили гнить на свалке в Чайнатауне. Даже безжизненная – словно выцветшая и покрытая мухами –