Уэсли проглотил еду механически, совершенно о ней не задумываясь. И впоследствии не мог вспомнить, что же на сей раз лежало в тарелке. Точно не перловка, но что-то не более аппетитное. Но голод заявлял о себе, как-то утолять его было нужно. Хотя бы ненадолго. Сытностью лабрисфортская еда не отличалась, полуголодное состояние было здесь привычным.
Когда охранники забрали посуду, Уэсли подошёл к решётке и заглянул в дверь в конце коридора. Часы показывали четверть третьего.
Спустя час после обеда Флэш возобновил свои занятия. И не прекращал до ужина, который ему запомнился – скользкие макароны и крошечное подобие котлеты. Сносно… Или так показалось из-за того, что он снова сильно проголодался?
Покончив с ужином, Уэсли сделал то, о чём уже думал как о возможности: испортил молнию на ботинке. Теперь застёгивать и расстёгивать её будет неудобно, но придётся потерпеть.
Конечно, цели оставлять на стене свой автограф у него не было. Флэш нацарапал цифры 13 и 14 – не хотелось терять счёт времени. Царапать оказалось непросто, тем более такой крошечной железкой. Лабрисфортский бетон поддавался с трудом. Но разглядеть цифры всё-таки можно. Завершив дело, Уэсли спрятал своё «орудие труда» под ножку кровати и лёг.
Он чувствовал усталость и был этому рад. Меньше будут лезть в голову всякие идиотские мысли.
Душевой день
Следующее утро было похоже на предыдущее. Время в Лабрисфорте, за исключением некоторых моментов, вообще тянулось однообразно.
Отличий было только три: во-первых, на завтрак вместо перловки принесли макароны – явные собратья вчерашних, теперь уже окончательно превратившиеся в тесто. Во-вторых, дежурила новая смена надзирателей. Из знакомых среди них оказался один Рокки Костолом. А в-третьих – так же как вчера вчера, ровно в восемь заключённых вывели из камер, но, спустившись на первый этаж, они двинулись не к выходу во двор, а к одной из дверей слева от лестницы.
Арестантов со всех трёх этажей мужского блока Лабрисфорта согнали в тесное для такого количества людей помещение – нечто вроде предбанника. Вооружённые надзиратели встали по углам, а заключённые принялись раздеваться догола, бросая всю одежду в стоящий у стены бак. Уэсли последовал общему примеру.
Когда с этой процедурой было покончено, все, один за другим, прошли в следующую дверь и очутились в просторной по сравнению с предбанником комнате с выложенными плиткой стенами, вмонтированными в потолок распылителями и водостоками в полу.
Понедельник оказался душевым днём.
У Флэша возникла навязчивая ассоциация с газовой камерой фашистского концлагеря времён Второй Мировой войны. Не то чтобы он читал и смотрел много хроник тех лет – но того, что довелось прочесть и увидеть, было достаточно. Полегчало ему только когда с потолка упругими струями хлынула вода. Самая обычная «болотная» лабрисфортская