В первой аптеке на меня посмотрели строго, как будто я просил героин. Во второй посмотрели участливо. Третьей аптеки не стало самой, на ее месте народился «Банк Хоум Кредит».
Я не ропщу. Я достаточно патриот, чтобы понимать, что гораздо выгоднее торговать итальянским сермионом.
Тем более, что никотинсодержащий продукт я все же нашел. Сигареты. Правда, тоже из-под прилавка. Покупал их под песню:
Прости, родная мать!
Не смог твой сын понять
Совсем элементарного:
Не надо воровать.
Рождение жанра
Я предлагаю выделить отдельный художественный жанр: Порыв.
У нас в СП есть разные секции – детективная, прозаическая, поэтическая, не пойми какая экстравагантная, еще какие-то. Надо сделать и секцию Порыва. Может быть, даже создать отдельный СП. Союз Порыва.
Потому что во всех патриотических произведениях – особенно фантастических и стихах – важно не исполнение, а чистота души. Порыв-то похвальный. Человек, как умеет, славит Родину. Желает ей победы даже в мрачном будущем. Особенно в нем. Будоражит умы детской верой, которая и должна быть мерилом.
Критиковать разрешается только степень накала, и то надо постараться не обидеть, если не торкает. Люди настолько любят отечество, что не хватает слов, а какие есть – разбегаются.
Планета животных
Наследница договорилась взять рыжего котика.
В жизни не видел ничего трогательнее.
Владевшая котиком сторона проявила невиданную бдительность. Спросила паспорт. Выяснила условия. Спросила про среду и пятницу. Чем будете кормить? Какой фирмы? Где он будет спать? Сторона потребовала докладывать о состоянии котика и высылать фото. Пообещала звонить и проверять, насколько мы палачи.
Сторона – мать и дочь – доставили котика в котовозке к метро. Приехали на машине. Из Горелово – для питерцев, кто понимает.
Старшая прослезилась.
– В чем вы его повезете? Он только что покушал.
Я помахал моей котовозкой, от которой мой демон пришел в ужас, едва я ее достал – вспомнил. В ней можно доставить слона.
– Вот, возьмите ему простыночку…
– Мы взяли. Шарф ручной вязки.
– Дайте хоть пять рублей на корм…
Я дал сто.
– Да ну что вы, мне бы пять…
Слезы лились. Котовозку на прощание перекрестили. Мы поклялись, что будем писать.
В метро я спросил:
– Как назовете?
– Думаем, – отозвалась наследница. – Есть мысли?
– Есть. Ричард Паркер. Тигр из «Жизни Пи».
– И как, по-твоему, это будет звучать?
– Очень просто. Дик, Дик, Дик!
– Я не буду звать его этим словом!
Ну, напрасно.
Обитель муз
На фестивале «Петербургские мосты» я лишний раз убедился, что настоящие художники встают поздно. Приехал я довольно рано. Дом Писателя – заколдованное место. Вроде и искать его нечего, а я все блуждаю.