«Почему она такая голубая» – спрашивали те, кто прильнув к окулярам телескопов, не мог оторвать взгляда от открывшейся картины. На все вопросы собравшихся отвечали специально обученные люди, консультанты. «Это вода, – говорили они, – и она приобретает такой цвет благодаря преломлению солнечных лучей». «А там есть что-нибудь кроме воды?» – вновь спрашивали наблюдатели, не отрываясь от созерцания своего будущего нового дома. В ответ консультанты доводили до сведения столпившихся вокруг телескопов в ожидании своей очереди и внимательно их слушавших людей теорию, на которой сошлись все ученые после десятилетий наблюдений и измерений.
Некогда там, куда предстояло всем вскоре отправиться, случилось планетарного масштаба наводнение, оставив на поверхности лишь некоторые части суши – вершины гор, вот некоторые из них и возвышаются над водой. Одна из этих вершин, сообщали консультанты, признана учеными наиболее оптимальной с точки зрения площадки для приема новых жителей. «Оттуда мы и начнем осваивать новый для нас мир» – так обычно они заканчивали свой рассказ, после чего на площадке воцарялась тишина. Жители умолкали на несколько минут, погрузившись в мысли, терзавшие их с тех пор, как они услышали о плане массового переселения. Но выбор был прост – жизнь или смерть, потому все и готовились к отправке, пытаясь осознать какие тяготы им предстоит перенести в ближайшем будущем.
Но сделать это – заглянуть в будущее и ясно увидеть, что произойдет с ними – никто не был в состоянии, ни жители, ни консультанты, ни руководители всех мастей. И как знать, может кто-то предпочел бы остаться и принять смерть тут, на привычном, обжитом поколениями предков месте, освободив свой род от многотысячелетних тягот там, куда им предстояло отправиться.
***
Хмурый дед сидел на лавке у калитки своего дома, опустив руки на колени и понурив голову. На голове его был надет треух с проплешинами, на плечи, поверх шерстяного свитера, закрывающего горло до подбородка, накинут ватник с кое-где разошедшимися швами и медленно выползающей из образовавшихся щелей ватой, а ноги были обуты в кирзачи с ржавыми следами засохшей грязи. На дворе стоял март, временами еще холодный по-зимнему, но весна уже давала о себе знать – птицы заливались на голых ветках, кое-где из земли пробивались первые травинки, а на крыше дома уже почти не осталось следов снега.
Прикрыв руками горящую спичку, дед закурил очередную папиросу и тут услышал звук приближающегося автомобиля. До него было еще как минимум полкилометра, но из этой дали до слуха уже доносился грохот музыки. Вскоре «девятка»