Она встала на колени у головы Роджера и сделала, как я ей сказала. Средостение его трахеи выпятилось, обтянутое фасцией и кожей. Вот оно, прямо между двумя большими кровеносными сосудами. При малейшей ошибке можно перерезать сонную артерию или внутреннюю яремную вену, и Роджер истечет кровью прямо у меня на руках.
Я вытащила из кармана маленькую бутылочку спирта, чуть не выронив в процессе, плеснула ее содержимое на пальцы, а потом протерла скальпель и кожу Роджера. Меня вновь охватил хирургический транс, и руки стали действовать увереннее.
Прикрыв глаза, я прижала пальцы к шее Роджера и ощутила легкое биение артерии, а затем нащупала щитовидную железу. Шевельнула ее, сдвигая вверх – есть, получилось. Помассировав перемычку железы, убрала ее с пути, а другой рукой приставила лезвие к четвертому трахеальному хрящу.
Этот хрящ имел форму подковы, а за ним скрывался мягкий и уязвимый пищевод, поэтому нельзя погружать скальпель слишком глубоко. Кожа и фасция разошлись, раздался легкий хлопок – лезвие проникло внутрь. Послышалось громкое бульканье и влажный свист воздуха, проходящего через кровь. Грудь Роджера приподнялась, и только тогда я поняла, что мои глаза до сих пор закрыты.
Глава 70
Все хорошо
Вокруг сгустилась теплая темнота. Он почувствовал слабое шевеление за ее пределами, болезненное, назойливое присутствие – и вновь скрылся в безопасной тьме. Однако она уже начинала таять, медленно обнажая его перед лицом безжалостного света.
Он открыл глаза, попытался понять, на что смотрит. Голова пульсировала, множество мелких точек по всему телу взрывались болью. Его словно пронзали иглы, какими пришпиливают бабочку к доске. И если он сможет их выдернуть, то удастся улететь…
Он вновь закрыл глаза, ища спасения в уютной темноте. Вернулось смутное воспоминание о страшных усилиях, когда легкие разрывались без воздуха. Еще была вода, заполнившая нос, вздувающая одежду… Он тонул? Мысль вызвала легкую вспышку тревоги. Говорят, что это легкая смерть, что ты как будто засыпаешь. Может, он тонет, проваливается в коварную и окончательную свободу, которая видится ему притягательной тьмой?
Он дернулся, взмахивая руками, в попытке развернуться и достичь поверхности. Грудь взорвалась болью, в горле начало жечь. Откашляться не получалось, воздуха не было…
Над ним возникло лицо – размытое светлое пятно со вспышкой рыжих волос. Брианна? Имя всплыло в сознании, словно яркий воздушный шар. Затем глаза немного сфокусировались, и он разглядел более грубые, суровые черты. Джейми. Имя зависло перед мысленным взором, странно обнадеживая.
Давление, тепло… одна ладонь сжимала его руку, другая с силой упиралась в плечо. Он моргнул, и зрение постепенно прояснилось. Воздух не проходил