Тайяна, не удержавшись, взяла ложечку и зачерпнула меда. Слизнула, зажмурилась. На корабле кормили неплохо, но как же девушка скучала без этого… без трав, без свежих овощей и фруктов, без меда… вку-усно…
– Угощайтесь, Яна.
– Простите?
– Ох, это вы меня простите. Я не нарочно, просто сокращение такое удобное…
Тайяна подумала.
– А что, мне нравится. Яна?
– Да…
Тай оставалась позади, в Лесу. А новая жизнь – новое имя.
– Да, мне нравится. Можете называть меня Яна.
– Аэла. Можешь называть меня просто Аэла – и можем перейти на «ты». Все же ты мне жизнь спасла, это ближе, чем кровное родство… иногда.
Тайяна подумала – и кивнула.
Женщины сидели на кухне, молча пили травяной взвар, заедая его медом и сладостями, и ничего не говорили. Не хотелось нарушать это спокойствие. Пусть обманчивое, пусть зыбкое и неверное, но все же – тишина, шум огня в очаге, ровное дыхание волчицы, которая всей тушкой нагло навалилась им на ноги и теперь работала грелкой.
И все же лара Аэлена нарушила молчание.
– А что ты планируешь делать дальше, Яна?
– Не знаю. Деньги у меня есть, на первое время хватит. Сниму комнату, попробую пожить среди людей, может, поищу работу.
– А что вы умеете делать? Нархи-ро? Для нас это редкость…
Тайяна задумалась.
– Я хорошо работаю с животными. Знаю растения, разбираюсь в отварах, в травах… умею готовить, шить, но вряд ли мода нархи-ро схожа с человеческой.
– Мы почти ничего не знаем о нархи-ро.
– Мы стараемся, чтобы о нас не знали.
– Но почему?
– А стоит ли доверять людям?
– Не стоит. Это верно.
– Люди странные и каждый сам по себе. А мы – единый народ. С единой мечтой и целью.
– У нархи-ро есть цель? А какая?
– Обрести крылья.
Аэла широко открыла глаза. Она явно не понимала, о чем идет речь. Тайяна подумала пару минут, а потом встала из-за стола и принялась расшнуровывать плащ. Затем на пол опустилась рубашка – и девушка осталась в одной нагрудной повязке. Повернулась спиной.
– Вот.
– Четырехликий!
Тайяна пожала плечами. Она не видела в своей спине ничего такого странного. Ну да – зародыши крыльев. Выглядит это как два длинных уплотнения, от плеча до пояса. Не горб, нет. Как будто лопатки выперли еще сильнее и растянулись на всю длину спины.
– Это зародыши. У меня они просто не прорезались. Еще рано.
– Рано?
– Зрелость нархи-ро наступает в двадцать пять – тридцать лет.
– А тебе сколько?
– Двадцать два.
– Никогда бы не сказала… ну, лет пятнадцать…
– Мы дольше живем, медленнее стареем, но это в Лесу. Что будет среди людей, я не знаю.
– Полагаю, у тебя была серьезная причина уйти из Леса.
– Бежать. Попросту бежать. Но я считаю, что брак с нелюбимым – это причина уважительная?
Аэлена медленно