Ксения протиснулась на свободу в уверенности, что сейчас появятся Трешнев с Каравановым, а может, и с этим невообразимым президентом Академии фуршетов (фуршет ведь уже вовсю разгорелся!). Но академиков не было, зато поодаль у колонны, прислонившись к ней и опираясь на свою толстую трость, неприкаянно стоял Борис Савельевич Ребров.
Это одиночество среди движущейся толпы вдруг тронуло Ксению настолько, что она почти подбежала к ветерану.
– Борис Савельевич, добрый вечер! – выпалила она. – Я так рада оказаться здесь и увидеть вас, ваше чествование.
Писатель посмотрел на неё усталым, но вполне живым, с поблёскиванием, взглядом и протянул к ней руку.
– Постойте со мной, пожалуйста. Девчата сейчас придут. И Тамара, и Аринушка. Они за коньяком для меня пошли. А вы кто?
– Я просто ваш читатель. И до сих пор помню ваш военный рассказ «Снегопад перед атакой». Читала его на областном конкурсе школьников-чтецов и заняла первое место.
– Да, это из тех рассказов, которые сделали мне имя. Но я ведь много ещё чего написал…
– Я обязательно прочитаю и ваш новый роман, о котором так тепло говорили сегодня…
– Вы знаете… Как вас зовут? – Ребров довольно крепко взял её чуть повыше локтя.
– Ксения.
– Вы знаете, Ксения, сейчас я пишу вещь гораздо сильнее, чем всё, что написал прежде. Дело в том, что мне совершенно случайно попал в руки трёхтомник Владимира Сорокина, а вслед за ним и трёхтомник Виктора Пелевина. Валялись на даче у внучки в комнате… А я до своего трёхтомника дожил только в шестьдесят. Вместе с уходом на пенсию…
Ксения огляделась вокруг. Академиков нет, «девчат» нет. Кресел, диванов, стульев тоже не просматривается.
– Вы кого-то ждёте? – грустно спросил Ребров.
– Совсем нет, – полусоврала Ксения. – Но я бы хотела посадить вас где-то здесь. А то неудобно как-то…
– Ничего, я пока постою, – бодрился старый писатель. – Ведь все стоят. А девчата мне коньяк принесут.
– Коньяк и я вам принесу. Одну минуту! – Ксения поставила свой фужер и тарелку на широкое перило балюстрады, которая упиралась в колонну, поддерживавшую Реброва, и рванула к алкогольному столу, едва не уткнувшись в тарелку с двумя виноградными гроздьями, янтарно-жёлтой и сизо-синей, прикрывавшими дольки манго, кубики ананасов, ломтики дыни, наверное, ещё что-то… Но повезло – тарелка была в руке высоченного Дениса Димитрóва, и он успел поднять её над головой миниатюрной Ксении. Извиняясь, она отметила не только насупленное лицо плодовитого труженика художественного слова. Ей удалось разглядеть на его широкой груди и значок, замеченный ещё когда он взошёл на сцену.