Отрывки из мемуаров доктора медицины Шамс аль-Шукри, названных ею «Ид аль-Адха» /День жертвоприношения/
– «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного…» Я произношу бисмиллу, слова, которыми открывается каждая сура Корана и предваряется всякое важное дело. Эта магическая фраза, Фатиха, пишется на талисманах и архитектурных сооружениях Древнего Востока. И раз я, приступая к рассказу о своей жизни, начинаю с нее, значит, придаю своим действиям огромное значение.
Да, я принимала участие во второй иракской войне, но была только врачом, то есть исполняла свой долг. Своими руками я никого не убила, а спасла и выходила очень многих, и никто не вправе порицать меня за это. Знания, полученные в Гарварде, я применяла, спасая жизни повстанцев и мирных жителей, горожан и крестьян, взрослых и детей, мужчин и женщин. Я осознавала важность своей миссии, так как квалифицированных врачей в те дни рядом с ранеными было мало, и уж тем более мало кто из медиков хотел служить низвергнутому президенту.
Многие, дотоле уважаемые доктора-усташи, предпочли побыстрее отречься от законного главы государства и взять сторону оккупантов, обрушивших бомбы и ракеты па древнюю землю их родины. Видимо, они тогда считали себя мудрыми, благоразумными, преданными свободе и демократии. Они в открытую называли себя жертвами тирана и заложниками исламских террористов.
Теперь же сами американцы назвали ошибкой, а некоторые даже и преступлением, решение тогдашнего своего лидера начать войну. Конечно, за океаном и поныне существуют непреклонные сторонники агрессии. Но всё же большинство нормальных людей полагают, что война слишком дорого обошлась их стране. Мне трудно ненавидеть землю, на которой прошла моя молодость, где живут мои друзья.
Я ведь общалась в Гарварде не только с медиками, но и с юристами, экономистами, инженерами, с управляющими и многими другими тогдашними студентами. Ни один из которых ничем не обидел пеня. Сколько ни пыталась, не могла воспринять их как врагов, пусть даже кто-то из них поверил официальной пропаганде и решил, что война может быть добрым делом. Я знаю, что американцы всерьёз боялись якобы создаваемого в Ираке нового оружия и ратовали за нанесение превентивного удара, дабы избежать худшего.
Они не потрудились осмыслять эти россказни и представить, каким образом маленькая, измученная блокадой и голодом страна, может угрожать далекому всесильному гиганту. В те годы я не приезжала в Штаты, не встречалась с бывшими друзьями, ни о чем их не опрашивала и не имела возможности повлиять на сложившееся мнение. Но я точно знаю, что они сказали бы мне, а я только рассмеялась бы в ответ, потому что жила тогда в Ираке.
Вряд ли могло случиться так, что государство, граждане которого в подавляющем большинстве пищу готовили на керосинках, а печи топили кизяком, было способно создать