Я родилась по европейскому летоисчислению шестого ноября семьдесят третьего года, во время Фаджра – предрассветной молитвы. Вся семья очень обрадовалась доброму предзнаменованию. Как и всех прочих младенцев, меня, сразу же ввели в умму – в общину. Для этого нашептали в правое ухо призыв к молитве, а в левое – повеление встать на молитву. Таким образом, первое, что я услыхала на Земле, было имя Божье.
Мне помазали мёдом губы, раздали щедрую милостыню, а мой отец заколол одну овцу, как всегда делается после рождения девочки. За пять лет до этого ему посчастливилось зарезать двух – по случаю рождения моего дорогого брата Хамаля, о котором я вам уже рассказывала. А поскольку сын в семье уже родился, и он был первым ребёнком, мой отец Юсуф аль-Шукри был спокоен и не бранился, узнав, что Айша разрешилась дочерью.
Мясо жертвенной овцы, как и деньги, раздали нуждающимся Меня нарекли Шамс, чтобы я в жизни согревала и радовала людей, подобно Солнцу. Но доныне моего отца называют Абу-Хамаль, а мать – Умм-Хамаль. Я уже объясняла вам, почему это так происходит. И мой любимый брат, мой спаситель и покровитель, уверяю вас, достоин этой чести.
В том году ещё был жив мой дед, хафиз много раз бывавший в Мекке и знавший Коран наизусть. Он пользовался в умме огромным уважением, и слово его было законом для домочадцев. Его тасбих, молитвенные чётки, отец всё время носит с собой и никогда с ними не расстаётся. Я деда помню плохо, в сознании всплывает лишь синайский зелёный ковёр, на котором он любил сидеть, скрестив ноги. Они с отцом и моим старшим братом Хамалем ездили в городок Дарау, близ Асуана, на ярмарку верблюдов.
Когда-то наши предки часто покупали там суданских одногорбых дромадеров, но на моей памяти мужчины уже предпочитали автомобили. Хамаль с юности стал страстным гонщиком. В прошлом году мой брат взял туда с собой моих сыновей – Муина и Рияда. Дети были в совершеннейшем восторге. Муину исполнилось десять. Он с гордостью выполняет пятиричную молитву наравне со взрослыми и ведёт себя уже давно как взрослый мужчина. Рияд рано выучил алфавит и многие суры Корана, откровенно завидует брату и ждёт своего часа. Кажется, нам удалось приучить мальчиков болтать между собой по-арабски. Когда их привезли из Москвы, они то и дело секретничали на русском, и я почти ничего не могла понять. Приходилось просить Абу-Валида узнавать, что замышляют мои сорванцы.
Мальчики и их сестра учат третий язык – английский. Но стараются по, возможности обойтись без него. Их дядя Хамаль сумел в Москве воспитать племянников точно так же, как это было бы в Египте или в Ираке, на их родине. И в Александрии, и теперь, в Йоханессбурге, все трое не вылезают из-за ноутбуков, постоянно общаются с друзьями, оставшимися в далёкой холодной стране, которая стала им родной.
Там